Хасан между тем вкрадчиво продолжал:
— Подумайте сами, разве можно отдавать преступникам такие большие деньги? Да еще за чужую девочку…
Эти слова совершенно возмутили меня. Как можно быть до такой степени циничным? Ведь в конце концов речь идет о жизни и смерти. И какая разница, чья это дочь — Алексея или Эльвиры!
Однако я и вправду был достаточно разумным для того, чтобы не прерывать Хасана. Пусть себе болтает, а я послушаю. По крайней мере, яснее будет, что это за фрукт и что у него на уме.
— Нельзя, нельзя соглашаться на условия бандитов. Я могу дать уважаемому Алексею своих проверенных людей, у меня надежная охрана. А если заплатить им столько, сколько они просят, — могут ведь узнать, что это мои деньги. Значит, и меня можно безнаказанно шантажировать. Зачем мне эти проблемы? У меня солидный бизнес…
Вернулся Леша. Судя по его походке и блестевшим глазам, приложиться к заветной бутылочке он успел. И неоднократно. С размаху плюхнувшись на диван, он поведал:
— Значит, так, мужики… Дозвонился я везде, куда надо. Узнал кое-что. Короче, у Лютикова этого был билет с открытой датой вылета. Он вчера из Египта и свалил. Это я мигом узнал! У меня связи — ого-го!
Излагал он долго и нудно. Если отбросить всю эту пустую хвастливую болтовню насчет связей и знакомств, а также огромных возможностей, узнали мы от Леши довольно любопытную штуку.
Оказывается, он взял и позвонил напрямую одному из тех бандитов, которые имели на него зуб. Ну, которых он посадил в свое время. И заявил им — мол, я вас, паразитов, всех назад упеку. В особенности того урода, который в Египте мою падчерицу похитил. Ладно, получите вы свои деньги, но его я все равно посажу.
Бандит этому звонку несказанно удивился. И ответил в том смысле, что ни о какой долбаной падчерице он слыхом не слыхивал, никто из его людей Лешину соплячку похищать и не думал, но вот идейку он подкинул неплохую. И, стало быть, надо бы его, козла такого, за посадку тряхануть как следует и на бабки раскрутить. А что? Устроил им неприятности — пусть теперь расплачивается. И про какое-то там похищение пусть даже не заикается и вообще базар фильтрует. А то за него, за базар, и ответить придется.
Алексей закончил этот увлекательный рассказ и звучно рыгнул, распространяя по кабинету аромат перегара, смешанный с запахом только что выпитого виски.
— И что же получается? — удивился Хасан. — Выходит, что девочку похитил вообще неизвестно кто?
— Да нет, — авторитетно возразил Леша. — Они это, отморозки тупые. Больше некому. Это все так, мозги мне запудрить хотят. Что же они, дебилы совсем — в похищении признаваться, да еще и по телефону через две страны! Они, точно я говорю. Ну кому еще такое в голову взбредет?
Когда мужчины весьма бесцеремонно нас покинули, Эльвира вновь принялась рыдать. А я, естественно, ее успокаивала. За этими плодотворными занятиями прошло минут двадцать. «Интересно, что они там делают?» — подумала я. Помучилась еще немного, не выдержала и позвонила Никите на мобильный.
— Ну что там у вас?
— Ничего пока, — сдавленным голосом ответил он. — Леша выяснил московские координаты этого амбала и Кирилла, но толку-то… Все, больше не могу говорить.
Н-да, информации негусто… Эльвира теперь уже клокотала от ярости.
— Нет, ну что за сволочь! — восклицала она.
— Кто именно? — решила уточнить я.
— Все! — широко поведя рукой в многочисленных кольцах, заявила тетка. — Ну, то есть основная сволочь, конечно, этот паршивый Хасан. Как он смеет лезть со своими идиотскими предложениями — мол, двести тысяч много, торговаться надо! Это за мою девочку торговаться! Своих, поди, от каждой жены по несколько штук, вот и не знает, куда их девать. Даром любому бандюге отдать готов. А Риточка у меня одна, и торг здесь неуместен!
— Да, конечно, это просто безобразие. Я имею в виду поведение Хасана. Ужасно неприятный тип! Эля, ты только не волнуйся так. Или ты боишься, что Алексей его послушается и будет торговаться?
Со свойственной ей последовательностью и логичностью Эльвира вдруг воинственно заявила, уставившись на меня:
