Амиату перевели слова Рамчорона, но он опять ничего не понял и решил, что это лишь способ польстить. Он вспомнил, что когда индийцы хотят выразить кому-нибудь почтение, они величают его «мать», «отец», «брат» или возводят в какую-нибудь другую степень родства. Очевидно, и этот слуга назвал его родственником, чтобы польстить ему. Нельзя сказать, что Амиат-сахибу это было неприятно.
— Чего же ты хочешь? — обратился он к Рамчорону.
— Прикажите полечить мою раненую ногу, — попросил тот.
— Хорошо, — улыбнулся англичанин, — останься здесь на несколько дней, и тебя вылечат.
Рамчорон только того и ждал. Он хотел во что бы то ни стало остаться на лодке вместе с Протапом, и ему это удалось.
В ту ночь, когда бежал Протап, Рамчорон, не сказав никому ни слова, незаметно сошел на берег. При этом он вполголоса ругал отца, мать, сестру и других родственников «индиль-миндиля». Его нога зажила, и он мог ходить уже совершенно свободно.
В эту ночь небо было затянуто тучами, скрывшими и луну, и звезды. Тяжелые, серые, они нависли над землей; сплошная тьма окутала реку, песчаный берег и цепи гор. В этой кромешной темноте Шойболини в одиночестве стояла у подножия гор.
Глубокой ночью маленькая лодка, оставив преследователей далеко позади, пристала к берегу. Обычно на берегу большой реки можно найти немало безлюдных мест; в одном из таких мест и остановились Протап с Шойболини. Шойболини тотчас же покинула своего спутника. На этот раз ею руководили иные чувства. Как звери в страхе перед огнем бегут из леса, охваченного пожаром, так Шойболини бежала от Протапа. Она боялась его близости, сулившей ей счастье, красоту и любовь. Но ни на это, ни на что иное Шойболини не имела больше прав. У нее не осталось даже никаких надежд. Она должна была подавить свои желания, а разве это возможно, если они вместе?
Разве может мучимый жаждой путник, идущий по пустыне, отказаться от прохладной, свежей, прозрачной воды? Страстные желания опутывают человека подобно ужасному морскому чудовищу, когда-то описанному великим писателем. Это отвратительное чудовище обитает в подводной пещере, наполненной кристально-прозрачной водой, там, где на дне сверкают разноцветные камни и лежат несметные сокровища — жемчуга и кораллы. Чудовище питается кровью людей, соблазнившихся красотой пещеры. Одно за другим выпускает оно свои щупальца, обвивает ими тело человека и начинает высасывать кровь несчастной жертвы.
Шойболини, сознавая свое бессилие, бежала от борьбы, которая ей предстояла. Она боялась, что Протап начнет искать ее, поэтому шла, не останавливаясь. Впереди тянулась горная цепь, и Шойболини решила спрятаться в горах. Весь день она бродила по лесу, опасаясь быть замеченной. Но вот наступил вечер и стало совсем темно. Вот тогда-то Шойболини и начала подниматься в гору, стараясь проделать как можно больший путь, прежде чем на небо выкатится луна. Острые камни ранили ей ноги, она с трудом пробиралась сквозь кусты, увитые лианами, шипы и корни до крови царапали ей руки. Так Шойболини хотела искупить свою вину.
Но все эти трудности не огорчали ее. Она сама придумала себе такое искупление. Она решила покинуть счастливый мир и уйти в лес, кишащий дикими зверями. Сможет ли она подобными страданиями искупить свой грех, в темной бездне которого так долго пребывала?
С израненными ногами, исцарапанным до крови телом, голодная и томимая жаждой, Шойболини продолжала свой путь в горах. Дороги не было; среди острых обломков скал и непроходимого кустарника даже днем идти трудно, а сейчас стояла ночь. Поэтому она продвигалась очень медленно.
Тем временем начали сгущаться тучи, черным беспросветным мраком окутали они все небо. Этот мрак поглотил и горы, и деревья у их подножия, и реку вдали. Весь мир погрузился во тьму. Шойболини стало уже казаться, что в мире нет ничего, кроме камней, шипов и этой непроглядной темноты. Подниматься дальше было невозможно. Обессиленная, она опустилась на землю.
Небо то и дело прорезали огромные молнии, грохотал гром. Шойболини знала, что такая гроза всегда бывает предвестником летних бурь, которые нередко случаются в горных районах. Много будет сломано деревьев, много загублено цветов. Неужели судьба не подарит и Шойболини этого счастья — счастья погибнуть?
