– И какой идиот построил замок возле болота?- произнес мальчик. Он старался говорить громко, но в конце фразы его голос дрогнул. Ольг понял, что ему жутковато, и он тщательно пытается это скрыть, то и дело задавая разные вопросы.
– Мой очень далекий предок,- усмехнулся Ольг,- Между прочим, раньше болота окружали Нарит со всех сторон на много миль вокруг. Его специально воздвигли в глуши, чтобы защитить от нападений. Пятьсот лет назад была Великая засуха, и топь отступила на юг. А что, тебе тут не нравиться?
– Да нет, тут очень мило,- ядовито отозвался мальчик. Ольг понял по его тону, что тему лучше не развивать. Вместо этого он спросил:
– Как тебя зовут, парень?
– Элиа.
Что ж, неплохое имя. И ведешь ты себя достойно, решил Ольг. Еще бы знать, какая нелегкая заставила тебя идти через места, которых ты боишься до дрожи в коленях.
– А я Ольг.
– Я знаю.
Они снова надолго замолкли. Ольг замерз. Дождь, хоть и перестал лить как из ведра, все равно продолжал накрапывать, проникая под одежду и холодя тело. Кольчуга, казавшаяся такой нужной в замке, стала тяжелой и совершенно лишней. Но надо было терпеть. По подсчетам Ольга, через пару часов должен был появиться маленький остров. Там можно будет переночевать и разжечь костер. Но сначала до него нужно добраться.
Дон, ведомый Элиа, пофыркивал и испуганно переступал с ноги на ногу, но не пытался вырваться. И на том спасибо. Ольг уже готов был изменить свое первоначальное мнение о том, что огромный конь будет только обузой. Возможно, и дальше все будет хорошо. Хотя иллюзий насчет собственной везучести сын тана не питал никогда.
Элиа, шагавший сзади, по прежнему ничего не говорил. В наступившей тишине были слышны лишь звуки дождя и шагов, да еще их тяжелое дыхание. Наступала середина ночи: самое время, чтобы спать в уютной теплой кровати и видеть приятные сны. Тем, кто бодрствует в это время, приходят на ум странные, полные беспокойства мысли. Ольг подумал о том, что в темноте он вполне мог ошибиться, и пойти другой, ошибочной тропой, и, вполне возможно, что они сейчас идут вглубь страшной трясины. Тем более, что когда-то поставленные вешки были малозаметны и ясным днем, не то что сейчас. Ольга от этой мысли прошиб холодный пот.
Чтобы отвлечься от дурных мыслей, он обратился к Элиа.
– Здесь страшновато ночью. Ты не боишься?
Элиа ответил – быстрее, чем полагалось бы:
– Нет. А ты?
Ольг нервно рассмеялся:
– Я боюсь? Я боюсь, что я мало боюсь! Ничего, скоро должна быть твердая земля. Уже скоро.
Небольшой островок суши возник внезапно. Под ногами, только что по щиколотки уходившими в воду, возникло что-то твердое. Ольг осветил пространство перед собой: перед ними была больная земля, поросшая чахлыми деревцами. Но все же, это был ночлег.
Ольг первым выбрался на берег и с наслаждением растянулся у подножья дерева. Элиа вывел Дона и прилег рядышком.
– Устал? – спросил Ольг, вставая, чтобы развести костер.
– Ничего, переживу, – ответил Элиа и тут же заснул.
* * *
Ольг проснулся от сдерживаемого всхлипывания. Плащ, которым он накрыл было задремавшего Элиа почему-то оказался на нем самом. Было тепло и уютно, но спать пока не хотелось, и он присмотрелся к Элиа.
Мальчишка сидел у костра, обняв колени руками. Волосы, показавшиеся Ольгу темными, на самом деле отдавали медно-рыжим оттенком. По грязным щекам пролегли две светлые полоски – от слез.
Ольг не любил слез; его раздражало, когда люди открыто проявляют свои чувства. Он встал, подошел к костру и сел рядом.
– Мама умерла,- сказал Элиа, ни кому не обращаясь,- И Дэни, и Лин. И папа с Ником тоже, наверное. Почему?- горько прозвучало в ночной мгле.
– Это твоя семья, да?- робко спросил Ольг. Его семьей был отец, который вечно был занят делами и почти не обращал внимания на сына.
Элиа кивнул.
– А я отца оставил,- сказал тан,- Я бы не ушел, да он приказал. Сказал, что я должен выжить.
– Мне тоже отец приказал. Не понимаю, ради чего. Какая разница… Королевский род… Кому он нужен, королевский род.
Ольгу показалось, что мальчик бредит. Он рассказывал о поручении своего отца, о королевском роде, и Ольг окончательно понял: Элиа сошел с ума в эту страшную ночь, потеряв всех своих близких. Он слыхал про такие случаи, когда люди сходили с ума, после гибели тех, кого любили, думали, что они еще живы или еще что-нибудь похожее. Его смущало только одно: во всем остальном Элиа рассуждал вполне здраво, даже для двенадцатилетнего мальчишки. Но вероятно так и должно быть, он ведь никогда раньше не видел сумасшедших.
