Сам факт, что она заметила эти движения, говорил о том, что ее ноги не дрожали и тело не съежилось.
И поэтому Брюнхильд подняла голову. Ее волосы всколыхнулись, она напустила на себя, как она полагала, непроницаемую маску и поймала взгляд его голубых глаз.
— Мне нужно будет уйти до завтрашнего утра, потому, пожалуйста, присмотрите за птенцом.
— Это весьма неожиданно.
Похоже, глаза Зигфрида немного расширились.
Однако он ее не отрицал и не укорял. Она закрыла глаза, опустила голову и вытянула вперед руки с коробкой.
— Да, но… позаботьтесь о нем, — ее голова опустилась ещё сильнее. — Прошу. Вам нужно будет присмотреть за ним только до завтрашнего утра.
Она подняла голову. Она постаралась, чтобы ее движения не притянули назад коробку.
Пока она на него взирала, Зигфрид, наконец, кивнул.
— Завтра утром, Вы сказали?
— Да. Я вернусь к тому времени.
— Вот как.
Зигфрид снова кивнул и взял коробку.
Брюнхильд едва не выдохнула с облегчением, но удержалась.
Не меняя выражения лица, она глянула на птенца в коробке. Он повернулся к ней, наклонив голову. Зигфрид забрал коробку и птенец должно быть испугался ее покидать, потому что расправил крылышки.
И затем он ими затрепетал.
— …
Однако он не мог взлететь. Он опрокинулся, поднялся на ноги и глянул на нее снова.
Брюнхильд обратилась к птенцу.
— Не волнуйся. Он понимает язык птиц.
Едва это сказав, Брюнхильд услышала тихий смех. Она подняла глаза на лицо Зигфрида, но его выражение оставалось неизменным.
— Что-то случилось?
— Н-нет. Ничего. …Спасибо за помощь.
С быстрым комментарием Брюнхильд развернулась.
После третьего шага она услышала, как библиотечная дверь за ее спиной закрывается, и чириканье птенца отдалилось сильнее.
Она пересекла центральный холл и направилась в комнату изобразительного искусства. Черный кот вздохнул у ее ног.
— Ты сумела выговорить заготовленные слова.
— Да. Интересно почему.
— Потому что ты знала, что это нечто важное.
— Правда? — переспросила она, задумавшись.
Если кот говорил правду, то кого же она считала важным — птенца или человека?
●
Прямо за выходом из школы выстроился торговый район.
Там находилась круглосуточная общественная баня под названием «Вечный Подсолнух».
То было старомодное бетонное сооружение с черепичной крышей, но оно выделялось обширной оранжерей с металлическим каркасом на юге. Тропические растения и внесезонные подсолнухи виднелись из этой трёхъярусной структуры.
На занавесках, обозначавших мужскую и женскую бани, было напечатано изображение подсолнуха.
— Круглосуточная баня под названием «Вечный Подсолнух» использовала подземные трубы, чтобы собирать тепло из школьной бойлерной. За пределами школы есть и другие подобные сооружения, но как раз об этом я сообщил Синдзё-куну вчера.
Саяма прошел мимо кабинки дежурной, поздоровался с пожилой женщиной, работавшей там в дневную смену, и поместил монету в 100 йен в билетный автомат.
Он взял карточный ключ, который выдал ему автомат, и передвинул Баку с плеча на голову. Он снял одежду в раздевалке, поместил ее в шкафчик и накинул полотенце через плечо.
Он размотал бинты на левой руке, выставив напоказ талисман, покрывающий рану. Он совсем не намочился во время его вчерашнего душа, потому Саяма решил, что в нем есть какая-то сила.
С закрытием шкафчика его приготовления подошли к концу.
Просто для проверки он взвесился на весах. Его вес был таким же, как и вчера.
Все шло замечательно. Осталось только направиться в баню с одним лишь полотенцем. Использовать умывальники общественной бани — это было стильно. И открывать двери двумя руками вполне соответствовало манере Саямы.
— Вот и я, — сказал Саяма, сделав шаг внутрь.
Заполненное паром банное помещение было обширным. Четыре прямоугольные ванные десяти метров в ширину выстроились слева и справа и области для мытья расположились у стен.
Саяма двигался по центральному проходу между ванными, и его шаги снизу тихо хлюпали по охлажденной воде.
Саяма выискивал свою цель загороженным белым цветом зрением.
И он ее обнаружил. Он находился в самой дальней ванной слева от Саямы. Саяма заметил черный цвет в ближайшем углу этой ванной.
