— Ты сказал, что батарейка диктофона села, и ты планировал записать любые обещания, которые я сделаю, мобильным телефоном… И это все для того, чтобы я расслабился и высказал более высокие требования?!
— Ну, ну. Прошу, прекрати обсуждать комментарии, на которые у тебя нет доказательств того, что они вообще произносились, — сказал Саяма. — Или мне следует проиграть то, что я записал? У меня есть то, как в ответ на мои упреки ты назвал нас аборигенами.
— Нет, гораздо важнее… чего ты хочешь?
Саяма покачал головой в ответ.
— Я ничего не хочу. Но позволь нам сделать то, что само собой разумеется. Если ты позволишь нам использовать Концептуальное Ядро, я дам согласие на предоставление вам технологии. И ты можешь провести расследование разрушения 1-го Гира, если это будет сделано в сотрудничестве с UCAT. Для взаимопонимания и примирения мы должны получить записи, если они у вас есть. И когда это будет завершено, мы начнем думать о том, что делать дальше. …Я не прав?
Вместо ответа, Фасольт поднял обе руки.
Саяма вздохнул.
Выходит, это всё, подумал он.
Он опустил Баку с головы, и пробормотал:
— Ну что за фарс.
●
Раздраженный комментарий Саямы заставил Синдзё склонить голову. Она увидела, как он хмурится.
— Фарс? Почему? Ты выглядишь недовольным.
Саяма кивнул, глянул в ее сторону, и затем повернулся к Ооширо.
— Старик, прошу, не заставляй меня делать это снова.
Ооширо поднял глаза и горько улыбнулся. Синдзё не могла уловить смысл этого обмена.
— Ч-что ты хочешь сказать? Что сделал Ооширо-сан?
— Я осознал на середине разговора. Старик все это подстроил. Подумай об этом. Почему Фасольт мог притронуться к моим вещам? И кто попросил тебя их мне вернуть? Как Фасольт смог поджидать снаружи Концептуального Пространства, во время своего ограниченного времени там? И кто остановил нас перед входом, спросив, не несу ли я что-либо? — Он перевел дыхание. — Проще говоря, эти предварительные переговоры — испытание. Я осознал это, едва заметил проблему с бумажной технологией. 1-й Гир покорный настолько, что согласился на ограничения Лоу-Гира. В таком случае для Фасольта было странно занимать агрессивную позицию. Мне стыдно, что я не осознал почему, и так разошелся из-за розыгрыша.
Саяма сложил руки на груди и закрыл глаза. Синдзё не знала, что ему на это ответить.
Фасольт загоготал во всю глотку.
— Не расстраивайся, Саяма Микото. Ты наверняка мне не поверишь, но я был серьёзен.
— Серьёзен, хм?
Саяма вздохнул с закрытыми глазами.
Его плечи поникли, и, похоже, его поглотили свои мысли по этому поводу.
…Он наверняка думает, что Фасольт сдерживался?
— Ооширо-сан. Сегодняшние переговоры были эффективными?
— Да. Убрать ограничение на производство бумаги действительно полезная идея. Мне кажется, это было бы эффективно.
— Отнеситесь к этому серьёзней. Саяма-кун дискутировал не для забавы.
Услышав это, Саяма открыл глаза. Синдзё взглянула ему в глаза и подумала.
…Он может выкрутиться в любой ситуации.
— Ты словно злобный король софистики.
— Благодарю за такое прямолинейное мнение, — с горькой улыбкой произнес Саяма.
Но Синдзё снова на него взглянула. Столкнувшись с оппонентом, выдающим абсурдные аргументы, этот парень отказался вести переговоры должным образом и ответил собственным абсурдным аргументом.
…Фамилия "Саяма" предписывает роль злодея. Это так?
Она вспомнила, как Саяма говорил, что наделен способностями, необходимыми для свершения зла.
Он это подразумевал? Подумала Синдзё.
Ей было интересно, что бы сделала она, оказавшись на его месте.
…Если бы я отпарировала должным аргументом, я бы наверняка столкнулась с очередным абсурдным аргументом.
Но правда никогда не будет выяснена. И факт оставался в том, что абсурдный аргумент Саямы заставил Фасольта отступить.
Единственная информация, что у нее оставалась, это выражение лица Саямы и его поникшие плечи.
…Он не стал действовать всерьёз. Наверное, потому, что он осознал на полпути намерения Ооширо-сана.
Она кивнула и решила, что охотно сыграет роль слушателя, если он захочет на что-то пожаловаться.
Подобное непременно окажется полезным после того, чем всё сегодня завершилось.
