«…И тогда увидела Аника ее, так и стояла она посередь озера, бледная словно кусок льда, вмороженный в воду. И прекрасна она была и страшна, владычица озера… – словно наяву услышала я скрипучий голос своей няньки. – Но не испугалась Аника и попросила она об исполнении желания цены не убоявшись. А цена немалая-то. Душа».
Забавно, в детстве нам наверно рассказывали похожие сказки, потому что я тоже вспомнила эту легенду. В давние времена вообще было много нечисти и так уж повелось, что детей старались предупреждать заранее. Ибрика. Льдяница.
А в руках ее коллекция похищенных душ.
– Ты видишь ее? – поинтересовалась я. Оборванец не ответил.
Я швырнула в нее огнем. Я не просто сотворила огненное заклинание, а пустила на снежную королеву настоящий огненный вал, не сдерживая сил. С перепугу наверно. Да и разрушение мне всегда давалось проще.
Очевидно ее задело и, частично оплавленная, она стала медленно уходить под воду. А потом ее не выманишь, так и утащит, что похитила, этот тип никогда больше человеком не станет. Когда я была маленькая, моя нянька рассказывала мне историю, когда один полудурок спустился на самое дно озера, чтобы вернуть душу своей возлюбленной, которая озверела и начала жрать кого попало. Но не в том суть. Не смогла Ибрика подчинить того, кто не верил в нее и не для себя старался. У старой нечисти свои правила.
Ожерелье у нее вытащить надо было, а там уж и на озеро охранные заклятья поставить, шефу сообщить, чтоб не выбралась больше. Как ожерелье ему верну, так и проклятие спадет. Если легенды не врут конечно.
Я расстегнула застежку, скинула мешающий плащ и понеслась за ней. Несколько шагов пробежала по поверхности воды, озеро уже основательно подмерзло, и удержаться с помощью поступи Калагара было проще. Ловкость ног и немного волшебства. Льдяница погружалась медленно, словно вода выталкивала ее, и я все еще видела сквозь толщу воды ее белые пряди. Я оттолкнулась и нырнула следом, попав в обжигающий озерный холод. Вода вблизи была не серой, а небесно голубой. А потом показалась раскалено белой из-за боли, ожогом растекающейся под моими веками. Я плыла за ней, с усилием загребая воду. Пряди ее волос ускользали из-под пальцев, как живые змеи, боясь моего прикосновения.
Льдяница развернулась, и я увидела ее бешеный взгляд. У нее не было глаз. Только намороженные осколки льда. Ожерелье блестело в озерной воде, диковинные кристаллы мерцали, будто светились изнутри. Я вцепилась в ожерелье, уперлась ногой в ее совершенное лицо, оттолкнулась и всплыла. То ли она не ожидала такой наглости, то ли боялась, что я ее поджарю и под водой. В принципе, я могла.
Пошатываясь, вышла на берег и всучила ожерелье застывшему столбом мужчине. Тот медленно мигнул, а потом начал проявлять признаки жизни.
«Как растает ожерельице-то, – вспомнила я слова няньки, – так и оживет человек. Главное, чтобы не поздно было. Коль тепла больше нет в нем, несокрушимым останется ледок. Так и с Аникой случилось, хоть и спустился ради нее в Водное королевство Адриан и достал для нее душу, но так и не смог растопить ее. Победила Ибрика Льдяница».
Шел снег. Опять вялый и какой-то мерзлый. На поверхности было… свежо, я бы сказала. После ледяной воды прохладная зимняя сырость казалась теплым летним ветерком. Плюнув на все и решив высушиться попозже, я ставила руны запрета у кромки воды, чтобы нечисть не выбралась. На седьмицу сдержит, а дальше это уже не мои заботы, а шефа. И странно, что такая древняя тварь ни с того ни с сего проснулась. Не к добру. Когда старое зло возвращается, это всегда плохая примета.
Бок снова побаливал, но как-то слабо, замерзше.
– Знаешь, – сказал он, смотря на озерную гладь. – Мне кажется, я наконец обрел потерянную часть себя.
Некоторые сказки все-таки заканчиваются хорошо, если найдется несчастный, не боящийся холодной воды.
Желтизна убралась из его глаз, вернув им карий цвет. Он был сухим и сентиментально настроенным. Я повернула голову и посмотрела на него долгим взглядом. Потом отвернулась и стала выжимать мокрую одежду. Жажда убийства вернулась, и нужно было хоть чем-то занять руки.
