– Какая разница? – удивилась я.
– Когда будете забрасывать удочку в озеро. Будьте осторожней. Мало ли что вытащишь.
– Что здесь происходит?
– Ничего. – его глаза остались дружелюбно непроницаемыми. – к нам следователь из города приезжал. И ничего не нашел. Зря вы время потратите.
Лжи я не чуяла, но что он думал на самом деле… для этого нужно было б залезть ему в голову, но этот способ малость кровавый. На том и разошлись. Я долго смотрела ему вслед.
На ночлег я устроилась с трудом, даже заплатить пришлось, вполголоса ругаясь на тролльем. Плату не снизили, хоть я и убеждала, что это не ругательства, а невероятно прочные защитные наговоры. Обычно для ночевки и бесплатного ужина хватало перечисления видов кровожадной нечисти и заверения в том, что инквизиторы ее своим присутствием вроде как отпугивают (лучше кроличьей лапки и подковы, не тухнет и прибивать не надо). Но чтоб я ни говорила, мне здесь по-прежнему были шибко не рады. Следов крови на стенах и прощальных предостережений почивших жертв видно не было, но жители настораживали все больше. И я решила пожить тут пару деньков.
Зря. Очень даже зря.
– Опять! Еще двое! – кто-то прокричал это задыхаясь от долгого бега, и тут же со всех сторон начались расспросы.
– Точно? Опять у озера?
– Да сам видел! На прежнем месте. Рыбу удить пошел и…
– Достало шибко их уже закапывать. – посокрушался кто-то.
– Пять уже?
– Да, с этими кажись пять уже будет. Местные или чужие?
– Чужие! Наши то не дураки, не сунутся…
– Предупреждали ведь.
Я приоткрыла глаза. Было раннее утро и тусклый свет струился сквозь неплотно запертые ставни. Медленно оторвала голову от жесткой подушки, чего в нее только хозяева напихали, камней что ли, и вышла на крыльцо.
– Шшш… нашли место где болтать идиоты, – а это уже недовольный голосок старосты, я его сразу узнала. Разговоры затихли.
– Что происходит? – зевнув, поинтересовалась я, но не отрывая взгляда от их недовольных растерянных лиц. Они явно не знали, чего со мной делать, но до любимой игры в догонялки и что будет, если ткнуть в нее вилами, дело пока доходить не собиралось.
– Да ниче, госпожа инквизиторша! Полено на берег вынесло, вот и обсуждаем. Спите дальше. – почти хором ответили они.
– Что-то уже не хочется, – хмыкнула я. – Многовато у вас тут полен плавает. Пойду что ли прогуляюсь.
– Зачем это вам? – отчетливо и холодно спросил подошедший ко мне вплотную староста. – Не стоит. Простудитесь. Заболеете. Или еще чего случится нехорошее. – кровожадно добавил он. – Сидите-ка лучше дома. Хозяйка вам и завтрак щас приготовит. Правда, Терна?
– Сичас, сичас, милая, сготовлю, – раздалось за спиной. Неприветливая старуха, маячившая, в окне дома, где я ночевала, теперь сюсюкала и суетилась так, будто накануне и не ободрала меня на кучу монет, а приютила чисто по доброте сердечной.
Я хмыкнула.
– А может и не случится. На озеро, да на… бревно полюбуюсь. Так вы кажется говорили, что здесь ничего не происходит? – вежливо осведомилась я.
Он скрипнул зубами и отвернулся, глядя на дальние холмы и проплывающие над ними облака. – Как пожелаете.
Не стала бы на это ставить последнюю заначку, но по-моему он меня малость недолюбливал. Я смотрела на него снизу вверх, и меня удивляло совсем не то, что он нагло угрожал инквизитору Святого ордена, а деревенские его поддерживали. Я вообще мало слушала, что он говорил, просто продолжала смотреть. Небо, отражающееся в его глазах, казалось мне черным. Сожженным дотла.
Я не спеша зашнуровала сапоги, обнаружила заклинанием поиска озеро (где оно мне никто говорить не хотел) и направилась туда. Староста нагнал меня уже на полдороге, молча пошел следом. Потом также молча встал у дерева, стал наблюдать, похожий на могильную насупленную птицу.
Иногда я не люблю свою работу. Иногда я очень не люблю свою работу, думала я, ходя кругами у озера. Я ненавижу таинственные преступления, когда не понятно, какая нечисть тут поработала и главное зачем. Зачем их так демон побери положили?
– Зачем? – повторила я вслух. – Почему они лежат так?
– Мне-то откуда знать. Или меня в чем-то обвиняют? – буркнул вместо ответа староста. Я с трудом подавила желание обвинить его или уложить на бережок третьим.
