«Нельзя обойти вопрос о взаимоотношениях между аулом и деревней… Они смыкались по линии бая и кулака. Кулак прятал хлеб у бая, бай составлял единый фронт с кулаком…»
Давление на крестьянство увеличивалось, с полеводов и животноводов стали драть по три шкуры. Этого власть и не скрывала. В июле 1928 года на пленуме ЦК ВКП(б) Сталин говорил:
«С крестьянством у нас обстоит дело в данном случае таким образом: оно платит государству не только обычные налоги, прямые и косвенные, но оно еще переплачивает на сравнительно высоких ценах на товары промышленности – это во-первых, и более или менее недополучает на ценах на сельскохозяйственные продукты – это во-вторых.
Это есть добавочный налог на крестьянство в интересах подъема индустрии, обслуживающей всю страну, в том числе крестьянство. Это есть нечто вроде «дани», сверхналога…
Дело это, что и говорить, неприятное. Но мы не были бы большевиками, если бы замазывали этот факт и закрывали глаза на то, что без этого добавочного налога на крестьянство, к сожалению, наша промышленность и наша страна пока что обойтись не могут».
Несмотря на «большевистскую прямоту», откровенный Коба не сказал, что дань выплачивают порабощенные люди, и не определил сроки этого «пока что»… Мало того, что крестьяне выплачивали дань, их еще считали при этом злейшими врагами власти.
Людское взаимоожесточение, сродни тому, что было в гражданскую войну, росло подобно раковой опухоли и изо дня в день раздувалось пропагандой.
Газетные заголовки кричали:
– Усилим наступление на кулака и бая!
– В руках кулацкой шайки;
– В объятиях бая и аксакала;
– Выгнать баев и преступников!
– Крепче ударим по кулаку и баю!
– В атаку на кулака и бая!
Небольшая заметка «Муж-зверь» об убийстве жены за то, что сняла чадру, быть может, лучше всего свидетельствует об этом накапливающемся ожесточении.
«Узбека Алмышбаева» требовали расстрелять женщины, организации и – школы, то есть дети.[233]
Войне, развязываемой партийной верхушкой, нужны были враги – и потому их становилось все больше и больше. Горячие струйки невинно пролитой крови (уже были расстреляны пятеро шахтинских «вредителей») только помогали этому. Главного врага усердно лепили из «кулака» или «бая», сваливая на них все просчеты в экономике.
В этом смысле показательна статья «Вопросы колхозного строительства в Казахстане», напечатанная в «Советской степи» 3-4 июля 1928 года. Автор узрел в колхозном движении большие недочеты. Так, в Джаныбекском районе Сыр-Дарьинской губернии из 28 колхозов распалось 16. Причем распались они как раз к осени и потому хлеба не сдали нисколько. В Петропавловском райсоюзе больше половины колхозов оказались «нежизненными» и в результате перерегистрации тоже «отсеялись», то есть развалились.
Прием, с помощью которого автор вскрывает суть краха коллективных хозяйств, очень прост и с успехом проверен еще во времена военного коммунизма:
«Если посмотреть детально состав существующих колхозов, то нередко мы находим в них довольно значительный процент кулацко-байских элементов, прикрывающихся званием (?!) «середняка» или «бедняка». Не редкость встретить вместо колхозов «кулхозы»…»
Для чего же кулаки пролезли в колхозы? Оказывается, для наживы. Наживаются себе и попутно разваливают хозяйства. Как это у них получается, автор не говорит. Вроде бы для того, чтобы нажиться, сначала крестьянину надо пролить семь потов, а вот в разрухе добра не прибудет, – но у журналиста своя логика. Впрочем, он видит и другие причины развала хозяйств – в отсутствии плановости, неземлеустроенности, чрезвычайно слабом агрономическом обслуживании, безобразно слабом руководстве колхозным строительством, но, как видно, и это все относит на счет злых козней кулаков и баев. Иначе бы не пришел к следующему выводу:
«Что же делать? Конечно, одно – сосредоточить огонь по кулацко-байским элементам, находящимся в колхозах и пытающимся проникнуть в колхоз.
…Лозунгом этой работы должно быть: «Ни одного кулака-бая в колхозах!»
* * *
Набирал силу метод, казавшийся тогда всемогущим, универсальным, – чистка (впрочем, в разных видах он применялся начиная с первых дней советской власти, и недаром в свое время был воспет Маяковским – довольно забавными строками: «Я себя под Лениным чищу, чтобы плыть в революцию дальше…»).
