Г. 3. Иоффе в своей монографии и сомневается в подлинности этой телеграммы, и в то же время допускает, что она может быть подлинной.
«Если допустить подлинность данной телеграммы, то ложь получается сознательной, – пишет И. Непеин (будто бы сознательность лжи не доказывается уже текстом первой депеши, отосланной в Москву). – Для чего это» было сделано? Можно предположительно высказать одну мысль. В те времена, времена утверждения социалистической законности, расстрел детей без суда и следствия был невыгоден центральной власти. Ибо не было большего греха в сознании людей, чем убийство невинных детей».
Резонное предположение, хотя его формулировка расплывчата и противоречива. Во-первых, непонятно, за что было судить детей? Во-вторых, известно, чем обернулось сразу же после революции «утверждение социалистической законности» – к концу 1918 года без всякого суда и следствия уже были казнены десятки тысяч людей. В-третьих, не расстрел царской семьи был невыгоден центральной власти, а – правда о расстреле.
20 июля в Екатеринбурге Голощекин первым объявил на заседании президиума областного Совета о расстреле царя; 21 июля в городе появились листовки об этом.
Соколов заключает:
«Основная идея и Москвы, и Екатеринбурга была одна и та же: Царь «казнен по воле народа», жизнь семьи сохранена.
И Свердлов и Голощекин лгали одинаково».
«Тот, кого надо было обмануть, кто не должен был знать, – был русский народ, – пишет П. Жильяр. – …Однако убийцы беспокоились. Агенты, которых они оставили в Екатеринбурге, чтобы замести следы, ставили их в известность о ходе следствия. Они шаг за шагом наблюдали за его успехами. И когда, наконец, они поняли, что правда обнаружится и что весь мир вскоре узнает, что произошло, они испугались и попытались перевалить на других ответственность за свое злодеяние. Они стали тогда обвинять социалистов-революционеров в том, что они виновники преступления и что они хотели таким путем скомпрометировать партию большевиков. В сентябре 1919 года двадцать восемь человек были арестованы ими в Перми и судимы по ложному обвинению в участии в убийстве царской семьи. Пять из них были присуждены к смерти и казнены.
Эта постыдная комедия свидетельствует еще раз о цинизме этих людей, не усомнившихся предать смерти невинных, чтобы не нести ответственности за одно из величайших в истории преступлений».[54]
И в последующие годы большевику умалчивали о екатеринбургском злодеянии или же стремились выгородить Центр. Лишь однажды престарелый уже, перед юными пионерами похваляющийся своим палаческим подвигом Петр Ермаков проговорился, что основанием для расстрела было личное распоряжение Ленина.[55]
Есть и другие авторитетные свидетельства, говорящие о прямой причастности Ленина и Свердлова к этой расправе. Троцкий вспоминал в своем «Дневнике»:
«Я прибыл в Москву с фронта после падения Екатеринбурга. Разговаривая со Свердловым, я спросил: «Где теперь царь?» – «С ним все покончено». – «А где семья?» – «Семью постигло то же». – «Всех их?» – спросил я удивленно. «Всех», – ответил Свердлов. «Кто принял решение?» – «Мы решили это здесь. …Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в наших трудных условиях».[56]
Лев Давидович не стал сокрушаться, что не пришлось побыть главным обвинителем на предполагаемом процессе:
«По существу, решение было не только целесообразным, но и необходимым… Казнь царской семьи нужна была не просто для того, чтобы напугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что впереди полная победа или полная гибель. В интеллигентских кругах партии, вероятно, были сомнения и покачивания головами. Но массы рабочих и крестьян не сомневались ни минуты: никакого другого решения они не поняли и не приняли бы. Это Ленин хорошо чувствовал: способность думать и чувствовать за массу и с массой была ему в высшей мере свойственна, особенно на великих политических поворотах» .[57]
Вот так. Массы рабочих и крестьян не сомневались бы ни минуты – убивать или нет царскую чету, пятерых детей, среди них четырнадцатилетнего мальчика. Чего ж тогда скрывали от этих масс убийство, врали на весь мир об эвакуированном семействе! «Ленинизм есть подлинная свобода от формальных предрассудков, от морализирующего доктринерства, от всех вообще видов духовного консерватизма, пытающегося связать волю к революционному действию», – писал Троцкий в 1920 году.
