Белобородов телеграфировал в Москву: «ВЦИК Свердлову пред. Совнаркома Ленину Тридцатого апреля 11 часов я принял от комиссара Яковлева бывшего царя Николая Романова бывшую царицу Александру и дочь их Марию точка Все они помещены в особняк запятая охраняемый караулом точка».
Если раньше все сообщения в Москву шли на имя Свердлова, то теперь выявился и другой адресат – Ленин.
Отныне особняк инженера Ипатьева стал именоваться большевиками Домом особого назначения. В самом названии – предумышленное злодейство…
«Прибытие в Екатеринбург Императора вскрыло, – как писал Соколов, – фигуру распорядителя Голощекина». Не только! Открытое выявление «распорядителя» обнажило и смысл того, зачем сразу же после Октябрьского переворота Свердлов направил своего старого товарища «Жоржа» фактическим наместником Урала. С приходом к власти большевиков российскому императору был немедленно подписан смертный приговор. И были определены его исполнители. Вот почему отвезти свою будущую жертву в уготовленную ловушку «Дон-Кихот» не доверил никому.
Кроме жены, Александры Федоровны, в заключении вместе с царем оказалась вся его семья: дочери – Ольга, двадцати двух лет, Татьяна, двадцати лет, Мария, восемнадцати лет, Анастасия, шестнадцати лет, и неизлечимо больной сын Алексей, четырнадцати лет.
Николай II, не изменяя многолетней привычке, вел дневник (он хранится в Центральном государственном архиве Октябрьской революции):
«…Дом хороший, чистый… Чтобы идти в ванную, нужно проходить мимо часового у дверей караульного помещения. Вокруг дома построен высокий дощатый забор в двух саженях от окон. Там стоят пять часовых, в садике тоже…
2 мая. Приближение тюремного режима продолжалось. И выразилось тем, что утром старый маляр закрасил все стекла во всех комнатах известью. Очень похоже на туман, который смотрит в окна. Все время кто-нибудь из комиссаров находился в саду и следил за ним, за нами и за часовыми…» .[37]
На условия заключения никто не жаловался, а между тем нарастал моральный террор.
Охранник Якимов показал на следствии: «Они иногда пели. Мне приходилось слышать духовные песнопения. Пели они Херувимскую песнь…» А стража пьянствовала, шумела. Привлеченные большими деньгами и непыльной работой догляда, охранники всячески старались подгадить царским узникам: сопровождали княжен в уборную, подпирали ее дверцу спинами во время пользования, писали на стенах «разные нехорошие слова», рисовали похабщину, горланили революционные песни: «Вы жертвою пали в борьбе роковой», «Отречемся от старого мира», «Дружно, товарищи, в ногу».
Николай II заносил в дневник:
«6 мая. Дожил до 50 лет, даже самому странно…»
Царь с дочерьми ежедневно выходил в сад, Алексея выносили на руках – у него болела нога. 16 июля, ничего не подозревая, они прогуливались по саду в последний раз.
Впрочем, так ли уж – ничего не подозревая?..
14 июля священник Сторожев в последний раз отслужил обедницу в доме Ипатьева. Богослужение шло под присмотром коменданта Юровского. Стороже© вспоминал: «По чину обедницы положено в определенном месте прочесть молитву «Со святыми упокой». Почему-то на этот раз диакон вместо прочтения запел эту молитву, стал петь и я, несколько смущенный таким отступлением от устава, но едва мы запели, как я услышал, что стоявшие позади меня члены семьи Романовых опустились на колени» .[38]
В ночь на 17 июля Николая II и его семью расстреляли.
Ф.И. Голощекин, как областной военный комиссар, был непосредственным организатором и руководителем убийства без суда и следствия (судить, как известно, собирались одного Николая II),.
Об этом событии писали у нас крайне мало и, как правило, неохотно, не упоминая никаких деталей расстрела и почему-то затемняя роль организаторов этого акта.
Е. Городецкий и Ю. Шарапов в книге о Свердлове так описывают происшедшее:
«Фронт рядом, Екатеринбург мог продержаться несколько дней.
В ночь на 17 июля собрался Уральский областной исполнительный комитет. Выступил старейший большевик, опытный революционер, комиссар финансов Урала Ф. Сыромолотов и указал, что в сложной ситуации есть один выход – немедленно казнить царя (о жене и детях ничего не сказано. –
