После Фьюрибла они миновали Бимбак Восточный и Бимбак Западный, задержавшись в обоих городах, чтобы полюбоваться двойными башнями в милю высотой, вид которых заставлял даже самых чванливых хвастунов чувствовать себя ничтожными муравьями. За Бимбаком Западным пересели на маунтов и выбрали путь, ведущий к Амблеморну, где десять бешеных потоков сливались, образуя могучую реку Клайга. На нижнем склоне Горы со стороны Амблеморна находилось плоское пространство в несколько миль в поперечнике с плотной меловой почвой, и деревья тут не превышали роста человека и толщины девичьего запястья. Именно здесь, в лесу пигми с Валентайном случилось несчастье в позапрошлом году. Он слишком сильно пришпорил маунта, а этого делать не стоило: коварные корни выпирали над землей. Маунт оступился, и Валентайн упал. Нога застряла, согнувшись между двумя тонкими, но неподатливыми деревьями, чьи стволы словно закостенели. Казалось, длились месяцы мучений и боли, пока кость медленно ломалась пополам — и целый год его юности исчез из жизни. Зачем они вернулись сюда теперь? Вориакс пробирался по странному лесу так осторожно, словно искал спрятанные сокровища. Наконец повернулся к Валентайну:
— Место кажется зачарованным.
— Объяснение простое. Корни деревьев не могут глубоко проникать в эту поганую твердую почву и потому тянутся даже вверх, цепляясь за все, что попадется, и все равно умирают от истощения…
— Да, знаю,— холодно заметил Вориакс.— Я не сказал, что место очаровывает, я имел в виду, что целый легион колдунов-урунов не сумеет сотворить что-либо такое же безобразное. Однако рад возможности еще раз увидеть все это. Поедем дальше?
— Хитрец.
— Я? Я просто…
— …Предлагаешь проехать там же, где я сломал ногу.
Румяное лицо Вориакса покраснело еще больше.
— Не думаю, что ты упадешь снова.
— Конечно, не думаешь. Но думал, будто я могу так подумать. Ты ведь веришь, что преодолеть страх — означает идти прямо на то, чего боишься, вот и подводишь меня к мысли еще раз проехаться здесь, чтобы избавиться от робости, какую этот лес мне будто бы внушает. Вроде бы прямо противоположное тому, как ты опекал меня на зеркальных катках, хотя по сути — то же самое.
— Ничего не понял,— пробормотал Вориакс.— Тебя, наверное, лихорадит.
— Еще чего! Так едем?
— Нет.
Сбитый с толку Валентайн стукнул кулаком по ладони.
— Ты же только что сам предлагал!
— Да,— согласился Вориакс,— предлагал. Но ты обвиняешь меня в хитрости, а сам полон непонятного гнева и вызова, и если мы поедем по лесу, пока ты в таком состоянии, наверняка свалишься опять и еще что-нибудь сломаешь. Заворачивай, едем в Амблеморн.
— Вориакс…
— Поехали!
— Я сам хочу проехать через лес.— Валентайн не сводил глаз с брата.— Сам! Ты едешь со мной или будешь ждать здесь?
— С тобой, конечно.
— Теперь не забудь напомнить мне быть внимательным и смотреть под ноги, потому что там могут оказаться предательские корни.
Вориакс раздраженно дернул щекой. Он вздохнул.
— Ты не ребенок и я не стану тебе ничего говорить. И кроме того, если бы я думал, что ты нуждаешься в таких советах, я бы просто не пустил тебя.
Он пришпорил маунта и помчался вниз по узкой тропке между деревьев пигми.
Валентайн последовал за ним, стараясь не отставать. Ехать было тяжело — повсюду подстерегали угрожающие ветви и корни, вроде тех, что сбили его в прошлый раз, когда он ехал здесь с Элидатом, но теперь его маунт твердо ступал по земле и не было нужды натягивать поводья. И хотя воспоминание о падении оставалось ярким, Валентайн не испытывал никакого страха, просто держался внимательнее и знал, что если упадет и на этот раз, то последствия будут не такими катастрофическими.
Еще он удивлялся сам себе, что так отреагировал на заботу Вориакса. Наверно стал слишком обидчив и слишком чувствителен, раз с такой горячностью воспротивился опеке старшего брата, а ведь тот готовился к роли владыки мира, и если даже не в силах будет помочь, все равно придется ему брать на себя
ответственность за всех и за каждого, особенно за младшего брата. Обдумав все это, Валентайн решил защищаться менее рьяно.
