А теперь?
Трясущимися руками Халигейн закрыл окно и опустился на кушетку, весь мокрый от пота, в горле пересохло. Непонятно, что делать дальше. Отдаться в руки прокторов? Признаться и отправиться в тюрьму или куда там отсылают преступников? Он не был готов ни к тому, ни к другому. Когда-то читал старые книги о преступлениях, наказаниях, древние легенды и мифы и, если правильно понял, убийство как преступление исчезло давным-давно, а механизм обнаружения и искупления ржавел неизвестно сколько столетий. «Существовала знаменитая история о морском капитане, выбросившем за борт сошедшего с ума члена экипажа во время плавания через Великое Море после того, как тот убил кого-то на корабле. Она всегда казалась Халигейну дикой и невероятной. Но сейчас, обессиленный, утративший способность мыслить, он ощущал себя первобытной тварью, чудовищем, пожирателем человеческих жизней. Знал, что ничего подобного с ним больше не произойдет, но от этого не становилось легче.
Нужно убираться из таверны. Если кто-нибудь видел, как падал Клейм (невероятно, конечно, таверна стоит на фоне искрящейся солнечными бликами набережной, а Клейм вывалился из заднего окна и сразу ушел в глубину), незачем торчать тут, дожидаясь появления любопытных.
Халигейн быстро уложил саквояж, посмотрел, не осталось ли в комнате чего-нибудь, наводящего на след Клейма, и спустился вниз. За стойкой скучал хьерт. Халигейн протянул ему несколько крон со словами:
— Я хотел бы получить счет.
Нервы расходились, он с трудом удерживался от непроизвольной болтовни, боясь, что хьерт запомнит его. Нужно оплатить счет и поскорее убираться, твердил он себе. Его интересовало, знал ли хьерт, что постоялец из Сти принимал у себя гостя. Если да, то он быстро забудет об этом, „как забудет и самого постояльца, поскольку нет никаких причин запоминать. Владелец подвел итог,
Халигейн прибавил еще пару монет, машинально ответил на приглашение хьерта: „Благодарю, приезжайте снова“ — „Спасибо, непременно“, вышел на улицу и быстро пошел прочь от реки. Сильный ветер дул вниз по склону Горы, солнечный свет был ярким и теплым. Последний раз Халигейн посетил Вигель несколько лет назад, и в другой раз он бы с удовольствием заглянул на знаменитую Драгоценную Площадь, полюбовался прославленными картинами и прочими здешними диковинами, но теперь было не до экскурсий. Он спешил на пересадочную станцию, торопясь взять билет в один конец до Сти.
Страх, неуверенность, ощущение вины и стыд следовали за ним по пятам из города в город, пока ехал по склонам Горы.
Знакомые растянутые пригороды гигантского Сти принесли некоторое успокоение. Очутиться дома, в безопасности… С каждым днем, приближающем его к Сти, он чувствовал себя спокойнее. Могучая река, чье имя дало название городу, с поразительной скоростью несла свои воды вниз по склону Горы. Отполированные фасады зданий Речной Стены, взметнувшись ввысь на сорок этажей, тянулись несколько миль. Мост Кинникена, Башня Тимина, Поле Мощей. Дома! Вся живительная сила Сти кипела вокруг, пока он ехал от центральной станции в свой пригородный район, и успокаивала. Да, в величайшем городе Маджипуры, процветающем благодаря тому, что здесь родился нынешний Венценосец Властитель Кинникен, он был в безопасности от мрачных последствий непреднамеренного преступления, совершенного в Вигеле.
Он обнял жену, двух дочерей, крепкого сына, Его усталость заметили и относились с преувеличенной нежностью, словно он стал хрупким и бессильным во время поездки. Принесли вина, трубку, шлепанцы — они суетились вокруг, излучая любовь и доброту ничего не спрашивали о поездке, зато болтали о местных сплетнях. В конце концов он сказал сам:
— Думаю, мы с Клеймом сработаемся. У меня есть причины так считать.
Он сам почти верил в это.
Можно ли связать убийство с его личностью, если он держится спокойно и непринужденно? Он сомневался, что кто-либо видел падение Клейма. Конечно, для властей несложно установить, что они с утонувшим условились встретиться в Вигеле — на нейтральной почве — и обсудить деловые разногласия: но что это доказывает? „Да, я виделся с ним в какой-то таверне у реки,— скажет Халигейн.— Мы закусили, довольно много выпили, потому что пришли к взаимопониманию, а потом я уехал. Он еще стоял на ногах, когда я уходил, должен заметить. Видимо, бедняга Клейм, напившись вина Малдемара, сильно высунулся из окна, любуясь какой-нибудь красавицей проплывавшей мимо на лодке“. Нет, нет, НЕТ! Пусть предполагают они. „Мы встретились, пообедали, заключили соглашение, а потом я ушел“,— ничего больше. Кто может доказать, что все было не так?
