— Мне кажется, мы ступаем на опасную почву, Дивис.
— О, разве?
— В самом деле. И вы переоцениваете различия между моими взглядами и взглядами Валентайна. Он не является военным человеком, как все мы хорошо понимаем, но, возможно, потому и отказался от Коронованного трона в мою пользу. Я верю, что мы понимаем друг друга — Понтифик и я. И давайте не будем дальше углублять дискуссию в этом направлении. Давайте теперь, Дивис, приглашайте меня в свою каюту, чтобы выпить по чарке-другой вина. А потом вы должны будете пойти со мной в Нисиморнскую Панораму выпить еще по одной. А затем мы сядем, чтобы спланировать ход нашей войны. Что вы на это скажете, милорд Дивис?
Снова начался дождь, смывая линии схемы, которую Фараатаа начертил на сыром песке берега. Но это не имело для него значения. Он рисовал и перерисовывал одну и ту же схему весь день, хотя в том и не было необходимости, поскольку каждая деталь ее была выгравирована в изгибах и извилинах его мозга. Здесь Илиривойн, там Авендроин, Нью-Велализьер. Реки, горы.
Позиции двух вторгшихся армий…
Фараатаа не ожидал этого. Это было единственным крупным просчетом в его планах, что Неизменчивые могут вторгнуться в Пиурифаину. Трусливый слабак лорд Валентайн никогда бы не сделал ничего подобного, нет! Валентайн скорее пополз бы носом по грязи к Данипиуре, униженно выпрашивая договор о дружбе. Но Валентайн больше не был королем, точнее он стал теперь другим королем, большего ранга, но с меньшей властью. Разве можно понять безрассудные порядки Неизменчивых! А теперь у них другой король, молодой лорд Хиссун, который производит впечатление совсем другого человека.
— Ааризиим! — крикнул Фараатаа. — Какие новости?
— Очень немного. О, Король Который Есть, мы ждем донесения с западного фронта, но это будет немного позже.
— А с линии фронта у Стейча?
— Мне сообщили, что лесные братья все еще не согласовали своих действий, но мы, наконец, добились их помощи в раскидывании густой сети вьющихся стеблей.
— Хорошо, хорошо. Но успеют ли они ее разложить, чтобы остановить продвижение лорда Хиссуна.
— Скорее всего да, о, Король Который Есть.
— И ты говоришь это,— спросил Фараатаа,— потому что это правда, или потому что это то, что, ты думаешь, я предпочитаю услышать?
Ааризиим уставился, разинув рот, и в смятении его формы начали видоизменяться так, что на мгновение он стал непрочным сооружением из переплетенных веревок, дрожащих на ветру, а потом сплетением длинных негнущихся прутьев, набухших с обоих концов, и лишь потом снова стал Ааризиимом. Тихим голосом он сказал:
— Вы очень несправедливы ко мне! О Фараатаа!
— Возможно. Если это правда, то и все остальное тоже, и я признаю, что это правда,— холодно произнес Фараатаа.
Дождь над головой звучал все громче, ударяя по лиственному шатру джунглей.
— Иди и возвращайся, когда получишь новости с запада.
Ааризиим исчез во тьме деревьев. Фараатаа, сердитый, беспокойный, начал снова чертить схему.
С запада шла армия. Несчетные миллионы Неизменчивых, руководимые волосатым лордом по имени Дивис. Это был сын прежнего Коронованного лорда Вориакса.
"Мы убили твоего отца, когда он охотился в лесу. Ты знаешь это, Дивис? Охотник, который произвел смертельный выстрел, был пиуриваром, хотя носил лицо лорда Замка. Видишь? Жалкие формодеи могут убить Коронованного! Мы можем убить и тебя, Дивис, если ты будешь таким же беспечным, как твой отец".
Но Дивис (он, конечно, не знал, как погиб его отец; не было у пиуриваров другой столь же тщательно охраняемой тайны!) вовсе не был беззаботным, мрачно размышлял Фараатаа. Его штаб находился под плотной охраной преданных рыцарей, и не было возможности проникнуть через эту линию убийце, как бы умело он ни маскировался. Злыми, колющими ударами остро заточенной палки Фараатаа все глубже выкапывал в речном песке линии продвижения Дивиса. Его армии шли из Хитрона вдоль внутренней гряды огромных западных гор, пробивая дорогу в дикой местности, которая всегда была бездорожной, и сметая все на своем пути, заполняя Пиурифаину бесчисленными войсками, засоряя святые потоки, затаптывая святые могилы.
