в регионе между Хинтором и Дулорном, Наила, не теряя времени, снарядил экспедицию.
Экспедиция была успешной. Когда Ярмуз Хитайн прибыл к восточным воротам, он увидел Наила, с важным видом расхаживающего на другом конце энергетического поля, куда не допускались посторонние и где содержались редкие животные. За пределами этой зоны розовой дымки Наила наблюдал за разгрузкой огромного количества деревянных контейнеров, из которых доносилось всевозможное шипение, рычание, жужжание, повизгивание и поскуливание. Увидев Хитайна, Наила закричал:
— Хитайн! Вы не представляете, что я привез!
— А что вы привезли?
Процесс приема, казалось, уже начался: все работники, которые еще остались, проносили животных Наила в ящиках через ворота к зданию приемного пункта, где их помещали в клетки, пока достаточно не изучат, чтобы отпустить в один из открытых вольеров.
— Осторожно! — кричал Наила, когда двое мужчин, приподнимая массивный контейнер, едва не уронили его на бок. — Если это животное вырвется на свободу, мы все об этом пожалеем, и вы в первую очередь!
Повернувшись к Ярмузу Хитайну, он сказал:
— Это действительно ужасное зрелище. Хищники — только хищники… Зубы, как ножи, когти, как бритвы. Я не понимаю, как мне удалось вернуться живым. Много раз казалось, что пришел мне конец, а я даже не записал ничего в Реестр Душ. Какая была бы потеря, какая потеря! Но вот я здесь. Идите, вы увидите сами.
Да, зрелище ужасное. Все утро и весь день Ярмуз Хитайн был свидетелем невозможного, страшного и неприятного: чудовища, уроды, ужасные аномалии.
— Эти бегали в окрестностях Мазадоны,— сказал Наила, показывая на пару яростно рычащих животных с горящими красными глазами и тремя неимоверно острыми рогами длиной в десять дюймов, растущими на лбу. Ярмуз Хитайн узнал в них по густому рыжеватому меху хайгусов, но никогда он не видел еще хайгусов с рогами или таких злых.
— Мерзкие маленькие убийцы,— сказал Наила.— Я видел, как они бежали за бедным блавом, который просто обезумел, и прикончили его через пять минут, прыгнув на него и вонзив рога ему в живот. Я поймал их, когда они насыщались, а потом явился вот этот, чтобы доесть остатки.— Он указал на темнокрылого канавонга со зловещим черным клювом и единственным сверкающим глазом в середине вытянутого лба: невинный скавенжер, загадочно трансформированный в чудовище из кошмара.
— Видели ли вы что-либо столь же отвратительное?
— Мне не хотелось бы увидеть более отвратительное,— сказал Ярмуз Хитайн.
— Но вы увидите. Вы увидите. Отвратительнее, мерзостнее, ужаснее… Посмотрите на эти клетки.
Ярмуз Хитайн уже не думал, что ему хочется их видеть. Всю свою жизнь он провел с животными, изучая, исследуя их повадки, заботясь о них. Любя их в прямом смысле этого слова. Но эти… эти…
— Посмотрите на этого,— продолжал Наила,— миниатюрный думкар, в десять раз меньше обычного экземпляра и в пятьдесят быстрее. Он не станет сидеть в песке, крутя своей мордой в поисках обеда, нет, это дьявольское маленькое существо, которое догонит вас и в мгновение ока сгрызет вашу ногу до колена. Или этот: манкулан, вы бы узнали?
— Конечно. Но манкуланов нет в Зимроеле.
— Я тоже так думал, пока не встретил этого приятеля на горных дорогах. Очень похож на манкуланов из Стоензора, не так ли? Но по меньшей мере с одной разницей.
Он опустился на колени перед клеткой, в которой находилось округлое существо со множеством ног, и издал низкий рокочущий звук. Манкулан тут же громыхнул в ответ и угрожающе задвигал длинными кинжалообразными иглами, которые покрывали все его тело, словно хотел метнуть их сквозь решетку. Кайл сказал:
— Мало того, что он покрыт колючками. Они ядовиты. Одна царапина — и ваша рука распухла на неделю, по себе знаю. Не знаю только что произойдет, если колючка проникнет глубже, да и не хочу знать. А вы?
Ярмуз Хитайн поежился. Ему стало тошно при мысли, что эти вселяющие ужас существа поселятся в Парке Мифических животных, который был основан, много лет назад как убежище для существ, в основном мягких и безобидных, близких к исчезновению в результате распространения цивилизации на Маджипуре. Конечно, в коллекции парка немало хищников, о чем Ярмузу Хитайну никогда не приходилось сожалеть. В конце концов они были творениями Божьими и если считали нужным убить кого-то, чтобы съесть, это не переходило границ их врожденной злобности. Но эти, эти…
