Неприятно близко, как заметил адмирал Азенхарт, поскольку корабли, везшие Коронованного и членов его свиты на Остров, не имели сколько-нибудь значительного вооружения, а морские драконы были животными с непостоянным характером и огромной мощью, способной сокрушить несчастные суденышки, как неуместную преграду на своем пути.
Еще оставалось шесть недель путешествия. В населенных драконами водах это могло показаться очень долгим промежутком времени.
— Возможно, нам следует повернуть назад и совершить переход в другое время,— предложил Тунигорн, который никогда прежде не был в море и находил мало приятного в этом путешествии.
Слит тоже чувствовал себя тревожно, Азенхарт казался обеспокоенным; Карабелла большую часть времени проводила, вдумчиво вглядываясь в море, будто ожидая, что дракон вынырнет из воды прямо у корпуса "Леди Сиин". Но Валентайн, хотя по собственному опыту и знал о ярости морских драконов, когда не только его корабль был разбит, но и он сам попал в его извилистое нутро, что было самым эксцентричным из приключений за годы его ссылки, не хотел ничего слышать. Необходимо идти дальше, настаивал он. Он должен посовещаться с Леди, он должен осмотреть охваченный эпидемией Зимроель. Вернуться же в Альханроель означало, на его взгляд, отказаться от всяких обязательств. В любом случае, какие основания полагать, что эти заблудившиеся морские драконы намерены нанести вред кораблям? Они казались идущими с большой скоростью и сосредоточенностью по своему загадочному маршруту и не обращали никакого внимания на проходящие мимо них корабли.
Уже третья группа драконов появилась через неделю после второй. В ней было около пятидесяти животных, и среди них три гиганта.
— Кажется, вся миграция этого года собирается на север,— сказала Панделюма. Она объяснила, что в мире через значительные интервалы времени путешествуют около двенадцати раздельных популяций драконов. Никто точно не знал, сколько времени необходимо одному стаду, чтобы совершить кругосветную навигацию, но, возможно, это могли быть десятилетия. Каждая из этих популяций разбивалась, как правило, на меньшие стада, но все двигались по одному общему пути, и вся эта популяция, очевидно, сбилась на новый путь в северном направлении.
Отведя Делиамбера в сторону, Валентайн пытался выяснить у уруна, как он воспринимает эти передвижения морских драконов. Щупальца маленького существа переплелись в жесте, который Валентайн давно научился распознавать. Он означал знак беды, но все, что он высказал, звучало приблизительно так:
— Чувствую их силу, это очень большая сила на самом деле. Вы знаете, что они не глупые животные.
— Я понимаю, что тело такого размера может иметь и мозг под стать ему.
— Вот какое дело. Я тянусь вперед и чувствую их присутствие, ощущаю огромную решимость и большую дисциплину. Но, каким курсом они идут, милорд, я не могу вам пока сказать.
Валентайн попытался изменить настроение и хоть ненадолго забыть об опасности.
— Спой мне балладу о лорде Молиборе,— предложил он Карабелле однажды вечером, когда они сели за стол. Она непонимающе взглянула на него, но он улыбнулся и стал настаивать. Тогда, наконец, она вынула свою карманную арфу и ударила старинный шумный мотив:
Лорд Молибор был прекрасный и смелый
И любил бушующее море.
Лорд Молибор спустился с горы.
Чтобы быть охотником.
Лорд Молибор приготовил свой корабль,
Который имел галантный вид,
С парусами из золота
И мачтами из слоновой кости…
Валентайн, вспомнив дальнейшие слова, присоединился к ней:
Лорд Молибор стоял у руля,
И повернулся к поднимающимся волнам,
И плыл в поисках дракона.
Ярости и храбрости дракона
Лорд Молибор послал вызов,
Его голос гремел и звенел,
Я хочу встретить, я хочу драться,
Промолвил он,— с королем-драконом.
Тунигорн поерзал неловко и налил себе вина в свой кубок.
— Эта песня мне кажется несчастливой, милорд,— пробормотал он.
— Ничего, не бойся,— возбужденно воскликнул Валентайн.— Давай, пой с нами.
Я слышу, милорд,— дракон закричал
И встал поперек моря.
Двенадцать миль в длину, три мили — в ширину
И две мили вглубь он был.
Лорд Молибор встал на палубу,
