— Сань, скажи, я вот не пойму: почему сейчас весна, а сентябрь месяц идет?..
— Так мы же в другом полушарии теперь! Были в Северном, а стали в Южном. В разных полушариях времена года разные: в Южной Америке, Южной Африке и Австралии сейчас осень наступает, а у нас — весна в сентябре!.. А ты заметил, что солнце движется справа налево?
— Не-а!..
— Ну присмотрись! Теперь же восток и запад местами поменялись — и север с югом тоже. Я уж сам не знаю, как нынче ориентироваться. Да ладно, привыкнем!.. Надо компас найти — его стрелка все равно будет показывать на север; это бывший юг и сейчас там Антарктида. Вот и нужно на время привыкнуть к тому, что стрелка указывает на юг, а не на север, как раньше — тогда все старые ориентиры не нарушатся, только солнце будет идти справа налево, вот и все! Луна пока что тоже будет «шпарить» наоборот — с запада на восток. Если придет на то нужда, постепенно переменим названия сторон света и старых ориентиров на противоположные, только я что-то не вижу в этом смысла. С календарем будет посложнее: придется «подгонять» его под новые сезоны, но пока этого лучше не делать
— Во, блин, надо же! — воскликнул Лешка.
— Да, такие вот фокусы. Привыкай, привыкай!..
— Дурдом! Ну ладно, давай за тебя… здоровьичка!
— Да уж хотелось бы.
— Это сколько тебе «брякнуло»?
— Пятьдесят шесть уже.
— Ха! Так это тебе на пенсию скоро?.. Конечно — ты вон седой весь!
— Ну да, если бы она была! А теперь — шиш с маслом. Ой, как быстро жизнь пролетела… оглянуться не успел — вчера вроде шестнадцать лет было! Ска-ачут годики. Ну ладно, давай!
— Давай!
Выпили, закусили, закурили. Говорить уже не хотелось, шутить тем более; Лешка попросил Орлова спеть какую-нибудь песню.
— Что, опять «тюремную»?
— Ага, я такие и не слышал!
— Да откуда ж ты услышишь? Их по радио и телику не «крутили» — знали только те, кто в зоне был, да и то на «малолетке» в основном; из поколения в поколение передавали изустно, ни в одном песеннике не найдешь. Между прочим, ты зря смеешься: при внешней примитивности это вполне приличная поэзия — содержательная и лирическая; жаргонные слова совсем не мешают восприятию этой лирики. Вот послушай одну:
За решеткой вечер догорает,
Солнце гаснет словно уголек
И о чем-то тихо напевает
На тюремной «шконке» паренек.
И о чем-то тихо напевает
На тюремной «шконке» паренек.
Он поет, как трудно жить без воли,
Без друзей, без ласковых подруг…
И так много в этой песне горя,
Что тюрьма затихла вся вокруг
И так много в этой песне горя,
Что тюрьма затихла вся вокруг.
Песня была протяжная, немного заунывная, но это придавало ей некий особенный «шарм»: ореол «блатной» жизни всегда привлекателен для незрелых натур, а серьезные люди чувствуют в нем близкую их характеру суровость. Тюрьма — это не шутка! И каждый там может побывать. Даже поговорка есть: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся».
В следующих куплетах пелось о том, как «плачут в дальней камере девчата, вспоминая молодость свою… вспоминая, как они когда-то говорили ласково: люблю!» О том, как «рэ-цэ-дэ» задумались, не дышат, вспоминая прошлые «дела», и никто той песни не услышит за стеной тюремной никогда!» А в конце песни звучал лейтмотив жажды свободной жизни и Александр, начав петь чуть слышно, последний куплет исполнял уже громко, почти надрывно, со всей душой вкладывая в слова их истинный смысл: торжество надежды.
Паренек поет, не умолкая,
Про любовь, про девушку свою,
Жадными глазами провожая
Журавлей, летящих за тюрьму.
Жадными глазами провожая
Журавлей, летящих за тюрьму.
Саша снова негромко повторил первый куплет, и песня приобрела вид законченного произведения.
Помолчали немного. Орлов спросил:
— Вот почувствовал, Леша, что и такая простенькая вещь имеет художественную ценность? Здесь всего три аккорда, мелодия лишь чуть отклоняется от основного тона — ля минор, поэзия неказистая. А эмоциональное воздействие… «я тебе дам»! Не всегда «просто» означает безвкусно. Меня так учил понимать музыкальную гармонию руководитель нашего народного оркестра Александр Иванович Бублик — выдающийся музыкант; он много рассказывал ребятам о народных инструментах, а еще больше показывал сам. Ты бы слышал, как он играл на русской балалайке — это просто чудо! Павлик, а ты по какому классу учился?..
