Что касается Гувера — это печально знаменитый контрразведчик, который руководит чудовищным по размерам аппаратом репрессий. Наши беседы с Гувером носили подчас весьма любопытный характер, они сводились к обсуждению методов работы советской разведки. Это были очень увлекательные беседы, — с трудом сдерживает улыбку товарищ Ким.
— Но уж кто действительно произвел на меня неизгладимое впечатление, — добавляет он, — это заместитель Гувера — мистер Лэдд. Эта на удивление дремучая личность вполне серьезно убеждала меня, что бывший президент Франклин Рузвельт являлся агентом Коминтерна!
— Много ли стран, помимо перечисленных, довелось вам посетить за эти долгие годы?
— Я специально их не подсчитывал, но наберется около двух десятков. В каждой стране была своя специфика работы, свои условия. К ним приходилось приспосабливаться. Как разведчик с известным стажем, я отлично представлял себе возможность провалов, они подстерегали на каждом шагу. Мне по роду моей деятельности приходилось планировать самые различные операции против Советского Союза и других социалистических стран и самому же их торпедировать. Меня всегда поддерживала мысль о прочности, надежности тыла. Я регулярно встречался в разных странах с представителями Центра, такие встречи были для меня огромным событием, они вливали в меня новые силы. Еще важнее были поездки в Москву. Я знал, что руководство высоко оценивает мою работу, верит в меня. Но все равно, несмотря на всю мою выдержку, я очень разволновался, узнав о том, что меня наградили орденом Красного Знамени.
Очень помогало мне в работе и то, что в самих западных странах я на каждом шагу сталкивался с искренними друзьями советского народа, людьми, всем сердцем преданными социализму. Я видел, что эти люди готовы включиться в борьбу за безопасность первого в мире социалистического государства. Больше того, среди сотрудников разведывательных служб западных стран я знаю немало людей, как и я, посвятивших себя борьбе с фашизмом, делу интернациональной солидарности трудящихся. Причем число таких людей непрерывно растет.
— Товарищ Ким, не можете ли вы рассказать немного о вашей сегодняшней жизни?
— Моя работа в британской секретной службе протекала в последнее время в чрезвычайно сложных условиях. Руководство приняло решение в целях обеспечения моей безопасности отозвать меня в Советский Союз. И вот я здесь. Только что закончил работу над книгой. В рамках возможного и разумного я с позиции разведчика освещаю в ней отдельные моменты моей жизни. Многие страницы книги имеют самое непосредственное отношение к определенным кругам ряда западноевропейских стран.
Я много езжу по необъятной Советской стране, которая стала мне второй родиной. Вслед за этой книгой думаю приняться за другую, а потом напишу еще одну. Планов много, я ведь журналист. В свободное от работы время занимаюсь самыми разными делами — от музыки до лыж и резьбы по дереву. Хожу в театры, регулярно бываю на концертах. Словом, живу полнокровной жизнью. На здоровье не жалуюсь.
— Товарищ Ким, последний, может быть, несколько прямолинейный вопрос: счастливы ли вы?
— Большая часть моей жизни позади, оглядывая прошедшие годы, я думаю, что прожил их не зря. Да, я счастлив. Мне хочется от себя повторить слова Феликса Дзержинского, рыцаря революции, большого гуманиста. Помните? «Если бы мне предстояло начать жизнь сызнова, я начал бы так, как начал».
21. Марк выходит на связь…
Мало кто не смотрел кинокартину «Мертвый сезон» — одно из немногих произведений, реалистически показавшее тяжелый, требующий колоссального нервного напряжения труд советских разведчиков безо всяких упрощений и выкрутас. Вы, конечно, помните, как в начале этой картины славный советский разведчик полковник Абель, как бы вводя зрителя в курс событий, рассказывает о специфике работы своих коллег за рубежом. Некоторые зрители поняли, что фильм о самом Абеле. Это не так. «Мертвый сезон» сделан на основании некоторых эпизодов из жизни и деятельности другого разведчика, друга Абеля, судьба которого была схожа с его собственной судьбой.
