Было еще в Валькином облике нечто такое, что настоящий мужчина может увидеть и оценить только с позиции возраста. Она была внутренне озарена ровным, домашним светом, имя которому, счастье. Ее вечно ссутуленный позвоночник, смотрелся теперь, ликующим восклицательным знаком.
Даже я Вальку любил, как любят добротную, красивую вещь, сделанную своими руками. Если судьба страны складывается из человеческих судеб, ей привалило немножко счастья. Только ради одного этого стоило помирать.
Ни на кого это чудо, естественно, не смотрело, но и не было в ней ни тени высокомерия. Интуитивно Валька выбрала верный ход, всем своим видом показывая, что ничего сверхъестественного не произошло, не надо аплодисментов, просто она отыграла скучную роль деревенской Золушки и вживается теперь, в новый образ.
Под любопытными взглядами одноклассников, я чувствовал себя, как рыба в аквариуме. Особенно усердствовали девчонки. В неофициальном рейтинге школьных красавиц, каждая из них застолбила за собой место в первой десятке, а раздача началась с аутсайдеров. Ну, как не взглянуть на болвана, ни черта не понимающего в девичьей красоте?
Что касается пацанов, то им наша парта быстро наскучила, так как вовремя подвернулся более интересный объект для созерцания и приложения силы. На пороге возник еще один опаздавший - наш отъявленный второгодник Женька Полторакипко по кличке Ухастый. Он три года отсидел в третьем классе, и первым из нашего коллектива был сегодня с утра вызван в военкомат для прохождения медкомиссии в качестве допризывника. А там для начала стригут на лысо, и только потом спрашивают, в каком классе ты учишься.
Не успел Женька приземлиться на свою парту, как был тут же обстрелян изо всех видов подручных вооружений. Ведь хлыснуть по лысой башке бумажною шпулькой, все равно, что убить медведя. Редко кто мог себе отказать в таком удовольствии.
Чтоб прекратить это безобразие, Надежда Ивановна вызвала Полторакипку к доске. Он потел в своем коричневом пиджаке, скрипел мозгами и мелом, послушно царапая на черной поверхности то, что мы писали в своих тетрадках: "Сад наполнился шумом, смехом. Голубые глаза смотрели ровно, спокойно. Мария Павловна встала, вышла в другую комнату и вернулась с листом бумаги, чернильницей и пером. Огонь на свечке беспокойно замелькал, ярко вспыхнул и потух".
Женька писал коряво, но с заданием справлялся вполне. Только в самом последнем предложении допустил сразу две ошибки: вместо "ярко" написал "яро" и после слова "замелькал" пропустил запятую.
- Садитесь, Евгений, три, - вздохнула Надежда Ивановна, - боюсь, что эта оценка будет у вас и в четверти и, естественно, за год.
Насколько я помню, все педагоги нашему Ухастому "выкали", хоть был он из обычной семьи: отец комбайнер, мать - зоотехник в колхозе. Мне кажется, дело тут не в семье, не в блате, не в родственных связях, а в нем самом. Насколько беспомощно он выглядел у доски, настолько уверенным в собственных силах, казался вне классной аудитории. Да что там казался - был. Начнем хотя бы с того, что во время школьных каникул, Женька работал прицепщиком в огородной бригаде, имел карманные деньги и даже вот этот костюм купил себе сам. В прошлой моей жизни, он резко ушел из школы, не закончив седьмой класс, вроде бы как женился, и к моменту призыва в армию, успел настрогать двоих сыновей. Естественно, не служил, а с момента рождения первенца, стал заниматься серьезным мужским делом - строить собственный дом. При встречах Ухастый всегда здоровался, хоть, наверное, и не помнил, что мы с ним учились в одном классе. Разговаривать с ним было безумно скучно. Две вечные темы: о деньгах, или стройматериалах.
Вальку на перемене окружили девчонки. Она легко и естественно влилась в этот серпентарий, где до своих заскоков была своим человеком. Интересно на них смотреть. Сбились в тесную кучку, как ёжик в клубок. Только вместо иголок "шу-шу-шу, хи-хи-хи". Беда, коли попадешь этому зверю на зуб. Годика через три, когда я опять вернусь в эту школу, после такого вот "шу-шу-шу", они не примут меня в комсомол. Им ведь, в кино да на танцы, желательно с мальчиками, а я в футбол, да на речку. Получается, не дорос.
