- Выгребай, - говорит, - на руках! Поплачешь потом.
Взрослым голосом было сказано. Вроде бы посоветовал, а так, что не ослушаешься. Стиснул я зубы, и поволок свои непослушные ноги, кратчайшим путем, к обочине. А самосвал что-то долго ехал последние десять метров. Сантиметрах в пяти от моих керзачей, его протащило. Шофер увидел, что я цел, невредим - и по газам!
Сел я тогда на портфель, отошел от боли, отплакал, да в школу пошел, на заклание. Что интересно, на уроки не опоздал. Екатерина Антоновна на десять минут задержалась.
Про этого человека, я никому, даже матери не рассказывал. Но интуиции верил. Она редко меня подводила. Вот и тогда, я будто
предчувствовал, что напрасно стою в этой очереди. Билеты купили, но в танцевальный зал, нас не пустил контролер. Как он сказал, из-за "вульгарного внешнего вида".
Иван побежал в общежитие, за галстуком и пиджаком. В моем гардеробе такой буржуазной роскоши не было никогда. Я повернул за угол и отыскал в очереди парнишку в приметной форме.
- Возьми, - сказал, протягивая ему номерную бумажку, - танцуй вместо меня.
Рубль он держал в кулаке и сразу протянул его мне. Был бы это кто-то другой, я бы взял не задумываясь. Ну вот, девяносто девять процентов из ста. А тут... прям какой-то приступ гусарства.
- Тебе сегодня нужней. И вообще это подарок.
Я отвел его руку и побрел в сторону общежития. Интуиция утверждала, что все сделано правильно, только мне все равно было жалко и денег и времени, потраченного впустую. Я ведь тогда даже не подозревал, что инвестирую в свое будущее, и ни одно вложение не принесет мне таких дивидендов, как бумажный билет на танцы, стоимостью в один рубль.
Поднявшись на третий этаж, я сразу же понял, что у нас снова проблемы. Все, что наперекосяк, всегда косяком. Иван стоял у запертой двери нашей комнаты и вертел в правой руке обломок номерного ключа:
- Вот бл..., не в ту сторону провернул!
- Оба, похоже, оттанцевались, - сказал я не без ехидства. - Придется ночевать у соседей. Есть, интересно, в этой общаге, какой-никакой комендант?
- Наверное, есть. Только зачем он тебе?
- Как это зачем? Он вызовет слесаря, который...
- А ты не забыл, что сегодня суббота? Вот нечего делать той комендантше со слесарем, только ходить и вытирать сопли разным криворуким придуркам, которые ломают ключи. И вообще, насколько я помню, наша дверь открывается изнутри...
Настроение у меня было ни в дугу. После знакомства с Иваном, мой, только что устоявшийся, размеренный быт, будто пнули ногой под зад. Не прогулка по Ленинграду, а сплошной, нескончаемый поиск приключений и неприятностей. На языке, соответственно, вертелась целая куча язвительных реплик, самая невинная из которых, "сила есть, а все остальное приложится". Только уважение к старшим, привитое мне хворостиною деда, не давало сполна облегчить душу и высказать свое накипевшее "фэ".
- Это мы еще поглядим, кто из нас сегодня оттанцевался! - сказал, вдруг, виновник всех моих бед, неожиданно бодрым голосом.
Я встрепенулся. Кажется, в голове у него вызрел какой-то план.
Иван отступил к противоположной стене коридора и, щурясь, рассматривал пространство под потолком. Выше дверного проема, над верхней притолокой, я тоже увидел небольшую оконную раму о два стекла, одно из которых почему-то отсутствовало. Была бы эта лазейка на уровне пола, я и сам бы пролез сквозь нее без проблем. Но на такой высоте?! Мне до этого подоконника и в прыжке не достать!
- Ничего у тебя не получится! - сказал я, сравнив габариты Ивана с размерами этой форточки.
- Нет, это мы еще поглядим, кто из нас сегодня оттанцевался! - повторил, как мантру, Иван, снимая рубашку и туфли. - Держи! Остаешься за старшего.
Он неслышно подпрыгнул, легко подтянулся, перехватился рукой и плавно вошел в отверстие руками вперед. Какое-то время под потолком оставались его пятки, но и они постепенно ушли вниз. За дверью не было слышно даже звука приземления тела. Все это, от начала и до конца, было сделано им без усилий, рывков, сложным единым движением. Так легко, так грациозно, что я охренел.
Через мгновение щелкнул замок.
