Она хихикнула. Я хихикнула в ответ. Прозвучало слегка безумно. Словно я лунатик, только что увидевший полнолуние. Я проглотила смешок.
- Сходите за менеджером. Я присмотрю за этим, что бы это ни было.
- Хорошо. Скоро вернусь.
- Буду ждать!
Она развернулась.
- Без шума, - предупредила я. - Пожилые люди и дети.
Она кивнула и ушла.
Я подбежала к трупу и вылила на него бутылку отбеливателя.
Оно лежит на твердом бетонном полу. В здании, которое не являлось гостиницей.
Не думай об этом. Просто не думай об этом. И неважно, что все говорят, будто это невозможно, это ничего не значит.
Оливковое масло. Я развернулась на пятках, пробежала по проходу, схватила бутылку и вылила ее на труп. На полу разлетелись банки. Мне пришлось их поднять.
Время поджимало.
Я опустилась на корточки у тела, вжала ладони в пол и сосредоточилась. Вот бы это было дерево...Тогда я смогла бы поднять отдельные доски.
Из меня потекла магия, разливаясь по бетону невидимой лужей.
У хранителей были ограничения. Обычный полтергейст был максимумом того, что можно было сделать в обычном здании. Если ты мог управлять проводами, тогда уже был впереди всех.
Не думай об этом. Это невозможно только потому, что никто не пробовал. А у меня не было выбора. Я должна была сделать это.
Моя кожа онемела, зато внутри руки болели так, будто кто-то подцепил мои вены на крючок, а теперь стал их медленно из меня вытягивать.
Боже, как больно.
Не думай об этом.
Просто сделай это.
Мое тело дрожало от напряжения. Боль кружилась вдоль позвоночника. Я едва дышала. Это была не просто боль, это была Боль с большой буквы. Она была таким видом мук, которые блокировали абсолютно все.
Бетон был пропитан. Я больше не могла.
Я напряглась.
Боль ударила по спине словно раскаленный хлыст. Тонюсенький раскол пробежал по проходу. Пол раскрылся.
Вот так. Самое то.
Трещина расширилась. Бутылка оливкового масла скатилась в нее.
Еще чуть-чуть. Я сжала зубы и развела бетонный пол.
Тело провалилось в него.
Да!
Мир стал угасать. Я не теряла сознание, просто застряла в том жутком месте между жизнью и смертью, в пучине боли. Застынув на мгновение над дырой в полу, я на секунду подумала, что сама в нее свалюсь.
Просто открыть было недостаточно. Надо было и закрыть его. Я потянула бетон обратно. Давай. Могла бы с таким же успехом толкать грузовик. Давай.
Руки и ноги тряслись. Бетон медленно двинулся, дюйм за дюймом. Давай.
Я не могла больше. Я не могла закрыть ее.
Нет, я могла. Я должна была закрыть ее. Я закрою ее.
Боль окружила меня как горящее одеяло.
Последний дюйм трещины исчез. Бетон выровнялся.
Я не смогла подняться. О, нет.
Я схватилась за металлическую полку, подтянулась и поднялась. Голова кружилась. Я оперлась на тележку и толкнула ее. Надо уходить. Надо уйти из магазина. Я заставила себя идти. Моя обувь, казалось, была наполнена иглами, было больно идти.
Я завернула за холодильники и продолжала идти. Через проем увидела, как темноволосая женщина бежит по проходу, а за ней мужчина в черной рубашке-поло и штанах цвета хаки. Простите. Вы мне помогли, и из-за меня вас будут считать сумасшедшей. Если когда-нибудь выдастся возможность, я отплачу вам за услугу.
Я прошла еще стеллаж, вытерла ручку тележки своей футболкой и отошла от нее. Плечи кровоточили. Я повернулась к столикам с одеждой и схватила темную толстовку. Было больно ее одеть. Я вытащила этикетку и прошла к кассам.
В самой короткой очереди было четыре человека.
- Мэм, я могу помочь! - Мужчина. Среднего роста. Темные волосы. Работник супермаркета.
Я прошла за ним и показала этикетку.
- Только толстовка? - спросил он.
- Да, - с трудом прошамкала я.
- Ваша карта.
Я залезла в сумочку, отрыла кошелек, вытащила карту магазина, отсканировала ее, протянула ему двадцатку, получила доллар сдачи и двинулась к двери, вышла через нее на свет, держа ключи от машины в руке.
Мой серебристый шевроле HHR стоял в самом конце ряда парковки. Я всегда парковалась в самом конце, потому что это легче, и так машина была намного дальше от камер наблюдения. Сегодня моя привычка обернулась кошмаром.
Передо мной раскинулся асфальт. Я делала шаг за шагом. Парковка словно танцевала передо мной, кружа мне голову. Жаркое техасское лето убивало меня. Я сняла толстовку.
