Не успела Сухва и рта раскрыть, как к нам подлетела галдящая толпа улыбающихся девиц и, схватив меня кто за что горазд, потащила в неизвестном направлении.
– Что происходит?! – истерично заверещала я, усиленно вырываясь.
Конечно, никто и не подумал ничего объяснить. Девицы гоготали, будто стая диких гусей, и не обращали внимания на мои крики, пинки и извороты. В какой-то миг удалось разглядеть, что возле дома колдуньи стоят Сухва и Буран. Стоят и просто смотрят, как меня утаскивают в неизвестность.
От обиды навернулись слезы, и я заметила, что путешествие закончилось, только когда меня, особо не церемонясь, скинули на дощатый пол в непонятной землянке без окон и захлопнули дверь, оставив в абсолютной темноте. Услышав, что снаружи накладывают затвор, вскочила на ноги и стала барабанить в эту часть интерьера, закрывающую выход, громогласно оглашая все ругательства, какие знала. Когда таковые закончились, стала выдумывать новые и орала до тех пор, пока в горле не запершило.
Тогда улеглась на оказавшийся теплым пол и стала предаваться невеселым раздумьям. Наверно, эти люди догадались, что я вовсе не собираюсь выходить замуж за зануду Нерила и намереваюсь сбежать. Эх, нужно быть осторожнее в словах! А хотя что я такого сказала? «Как добраться до Предела, Сухва?» Но, видимо, они тут все очень умненькие… И сразу смекнули, что неспроста спрашиваю.
Сразу представилась сцена:
Нерил, с алмазной короной на темноволосой голове, царственно восседает на троне из целого слитка чистого золота, украшенного рубинами и изумрудами размером со страусиное яйцо.
– О, Владыка! – обращается к нему молодой мужчина, опустившись на одно колено и склонив голову пред государем.
– Да, мой верный шпион, говори! – благосклонно кивает Нерил, и корона на голове слегка покачивается.
– Мой Повелитель, – мужчина так и не поднимает головы, – это касается вашей невесты, за которой вы меня приставили следить.
– Да, говори скорее! – Лицо царственной особы озарилось светом неземной любви.
– Владыка… Ваша невеста решила сбежать от вас.
Нерил какое-то время сидит не двигаясь, ошарашенный этим известием, а потом резко вскакивает, корона падает и, оцарапав зубцами трон, катится под ноги шпиону.
– Как?! – задыхаясь, шепчет государь, а потом орет во все горло: – Схватить мерзавку! В темницу ее! Казнь на рассвете!
Я зарыдала в голос от такой несправедливости. Как же жалко себя, Боги! Значит, казнят меня на рассвете. Нужно поспать, чтобы выглядеть отлично! Смерть нужно принять гордо, во всем блеске своей неземной красоты! Мешки под глазами труп не красят. Хотя труп вообще мало что красит. Придя к такому неутешительному выводу, организм решил задействовать скрытые резервы, и слезы полились с новым энтузиазмом.
Проснулась от скрипа открывающейся двери. На улице все еще было темно, и я различила лишь смутный многорукий силуэт. Вот и мой палач. Или даже несколько палачей.
Поддавшись мимолетному порыву, вскочила и, гневно потрясая кулаками, закричала:
– Будьте вы прокляты, псы инквизиции! Вы можете терзать тело, но дух мой вам не сломить!
Не знаю, прониклись они речью или нет. Меня опять схватили и потащили. В этот раз я хранила гордое молчание.
Поставили на землю недалеко от селения. Уже вполне рассвело для того, чтобы я смогла разглядеть мучителей – все они были молодыми девушками, все злобно ухмылялись, предвкушая мою скорую мучительную смерть.
– Как жестоко! – сказала я и опять всхлипнула от жалости к себе.
Но тут же встряхнулась – нет, не увидят они моих девичьих слез!
Тем временем несколько девушек принесли большую деревянную бадью и стали наполнять ее водой.
«Топить будут», – решила я.
Ко мне подошли и стали стаскивать одежду. «Голую топить будут. Как низко!» – возмутилась я и предприняла еще одну попытку отбиться или погибнуть с честью! Но куда мне справиться с толпой озверевших молодиц, которые всю жизнь прожили на свежем воздухе и питались здоровой пищей! Меня раздели догола и толкнули в бадью. И начали усиленно отмывать.
