Описаний личности Симона де Монфора немного, но они существуют, составленные преимущественно католическими летописцами. Если верить им — он истинный Галахад. Петр Сернейский рассыпался в дифирамбах: «Роста он был высокого, волосы у него пышные, лицо тонкое, облик приятный, плечи развернутые, руки сильные, стан стройный, все члены гибкие и подвижные, движения живые и быстрые: даже враг или завистник не нашел бы, в чем его упрекнуть. Слова его были красноречивы, общество приятно, целомудрие безупречно, смирение необыкновенно. Решения его неизменно были мудрыми, советы дальновидными, суждения справедливыми, он был безупречно чист и удивительно смиренен, искушен в военном деле, осмотрителен в действиях, за дело брался неспешно, но упорствовал, доводя до конца все, за что ни брался, всецело был предан служению Господу. Сколь же предусмотрительны были избравшие его руководители, сколь рассудительны крестоносцы, единодушно признавшие, что истинную веру должен защищать именно такой верующий, решившие, что человек, так умеющий служить христианству, призван вести против зачумленных еретиков священное Христово воинство. Божие войско должен был возглавить такой полководец».
Может быть, не все славословия пристрастны: Монфор действительно был умелым воином и одаренным полководцем; ему на самом деле были присущи решительность и упорство; это признавали даже южане. Описание внешности губителя альбигойцев субъективно, как и любое впечатление о человеке. Однако известно, что его старший сын, изменивший историю Англии, считался мужчиной весьма «красивым и изящным».
На фоне альбигойской трагедии такие мелочи, как семейные отношения Монфора, кажутся никому не интересными. Между тем то там, то тут встречаются мимолетные заметки вроде: «Он сильно тосковал в разлуке со своей супругой» или «Наконец, прибыла его супруга, которую он весьма счастлив был видеть». Действительно, Алиса Монморанси, дочь коннетабля Франции, была деятельной помощницей мужу в его святом деле — не раз, когда он особенно нуждался в людях, она приводила ему из Франции отряды воинов. Так что не исключено, что «безупречное целомудрие» — не пустая фраза.
Судя по всему, это был человек твердый, веский, сдержанный, не оратор, не идеолог и не игрок словами и фразами. Он казался существом, обладающим неосознанным и неопределенным чувством внутренней власти, которая ждет своего часа.
В. Герье рисует Монфора такими красками: «Это был недюжинный человек, религиозный до фанатизма, бесстрашный до опрометчивости, суровый до жестокости, предприимчивый и честолюбивый; для него крестовый поход был средством удовлетворения не только его душевных страстей, но и материального расчета».
Рассказывали, что прежде, чем принять крест против еретиков, Симон де Монфор открыл Псалтырь, чтобы узнать, что его ждет. Такой способ диалога с Богом был весьма распространен в Средние века. Разумеется, этот рассказ — не более чем легенда. При всех своих бесспорных достоинствах великий завоеватель не знал грамоты. Впрочем, нельзя исключить, что рядом находился какой-нибудь клирик, который не только прочитал священный текст, но и истолковал Божью волю.
Обыденная, но идущая от сердца борьба за интересы католической церкви нежданно обернулась для Симона де Монфора блистательным возвышением. Еще недавно рядовой рыцарь — и вот уже глава крестоносного воинства, вельможа, стоящий в одном ряду с высокомерными южными властителями, виконт Альби, Каркассона и Безье.
Став по воле случая во главе армии, он оказал огромное влияние на течение истории и исход важнейших событий своего времени.
Главная и чуть ли не единственная причина общественного развития — деятельность незаурядной личности. Умственные и нравственные особенности человека — его способности, таланты, знания, решительность или апатичность, храбрость или трусость — гораздо чаще, чем принято думать, играют важную роль в истории человечества. Зачастую в силу исторических условий стать лидерами выпадает на долю просто способных и даже посредственных людей. Но глубина личного влияния зависит от дарований и талантов человека.
