— Не забуду.
Пэкстон бросила взгляд на часы. Она надеялась, что еще успеет позвонить Уилле и они обсудят вчерашнее — ну и вечер выдался! — но времени уже не было. Что ж, не страшно — они ведь условились в воскресенье еще раз съездить в дом престарелых.
— Постарайся произвести хорошее впечатление, — не унималась София.
— Постараюсь.
— Отдай ей вот это. — Мать протянула крошечную коробочку, обернутую в красивую голубую бумагу, с клетчатым бантиком на крышке.
— А что там? — полюбопытствовала Пэкстон.
— Подарок для повара: золотая булавка в виде цветка — Клер ведь делает съедобные цветы. И несколько приятных слов лично от меня.
Ясно. Никакой это не подарок, а самая настоящая взятка.
— Ты хочешь, чтобы Клер Уэверли готовила на годовщине вашей с папой свадьбы, да?
— До нее всего восемь месяцев! — с тревогой в голосе воскликнула София.
Ее слова застали Пэкстон уже на пороге.
— Пока, мама.
— Да, пока! — подхватил невесть откуда взявшийся Колин и проскользнул в дверь прямо перед ними.
— Колин! А ты куда? — крикнула ему вслед мать.
— Моя душа жаждет общения с природой! — крикнул в ответ сын.
Пэкстон вышла следом.
— Поправь ремешок на босоножке — он перекрутился, — услышала она за спиной.
Колин уже садился в отцовский «мерседес».
— Ты слишком легко отделался, — заявила Пэкстон брату. — А мне минут десять из дома выйти не давали.
— Главное — не смотри родителям в глаза. Тогда они тебя не тронут.
Пэкстон не смогла сдержать улыбку:
— А у тебя хорошее настроение.
— У меня — да, — подтвердил Колин, окидывая сестру внимательным взглядом. — А вот у тебя — нет. Ты вообще когда последний раз была в хорошем настроении, Пэкс? Хоть ты и думаешь, что мне плевать, это не так. Пока ты не съедешь из этого проклятого дома, ничего не изменится. Ты должна найти себе причины для счастья. Здесь их точно нет.
Да, здесь причин для счастья нет. И она понятия не имеет, где их искать.
— Ты и вправду собрался на природу?
— Откровенно говоря, у меня свидание с Уиллой, и мне уже пора. — Он кивнул кому-то позади Пэкстон. — Ты бы тоже поспешила — нехорошо заставлять своего кавалера ждать.
— Спасибо, что напомнил, но у меня нет никакого кавалера.
— Это ты ему скажи, — ответил Колин и, чмокнув сестру в щеку, сел в машину.
Пэкстон обернулась. На круговой подъездной дорожке, выложенной кирпичом, прямо перед ее «БМВ» была припаркована машина Себастиана, а сам Себастиан стоял, прислонившись к ней спиной и засунув руки в карманы.
Он наблюдал за Пэкстон с беспристрастным выражением лица, хотя было очевидно, что он напряжен.
— Я же сказала, что приезжать необязательно, — начала Пэкстон, подойдя к нему.
— А я сказал, что готов ради тебя на все, — ответил он, открывая перед ней пассажирскую дверь. — Ну что, поехали?
Пэкстон почувствовала, как у нее камень с души свалился: меньше всего на свете ей бы хотелось явиться к Мойре в одиночестве.
— Спасибо, Себастиан.
Почти всю дорогу они молчали. Себастиан сказал, что ей идет розовый, а Пэкстон отметила великолепную полировку его машины. И ни слова о том, почему за целую неделю они ни разу не увиделись или хотя бы не созвонились. Будет ли между ними все так, как раньше? Навряд ли. Сейчас, когда Себастиан сидел так близко, Пэкстон снова тянуло к нему. И вовсе не по-дружески. Да это никогда и не было дружбой. И уже бесполезно скрывать правду — и от него, и от себя самой.
Они остановились перед коттеджем «Вересковый куст» — так назывался дом Мойры Кинли, особняк в федеральном стиле, — и Себастиан отдал ключи подбежавшему парковщику. Они поднялись на крыльцо, и тут наконец он заговорил, поинтересовавшись:
— Кому подарок? Мойре?
— Нет. Это взятка поварихе от моей матери. София хочет, чтобы Клер Уэверли готовила на годовщине их с отцом свадьбы. Нужно будет улучить момент и всучить ей эту коробочку, иначе потом греха не оберешься.
Горничная провела их через дом на задний двор, где на большой лужайке уже собрались участницы клуба со своими гостями. День обещал быть жарким, но Мойра нашла выход, растянув над столами и сценой навес из легкой небесно-голубой ткани, который давал прохладную тень. Огромные вентиляторы создавали ветер, который то и дело надувал материю, словно парус. Зрелище было изумительное. А учитывая присутствие Клер Уэверли, ни у кого не возникало сомнений: этот день еще долго будет у всех на устах. Мойра, безусловно, потрудилась на славу.
