Распахнув доверчивые глаза, малыши слушали о Бездне, которая ждет каждого после смерти. Бездна находится вне нашего мира, она полна неугасимого огня, который не имеет ничего общего с обычным пламенем. Огонь этот выжигает в душе умершего все грешное, злое, преступное. Если человек вел добрую и честную жизнь, пытка будет недолгой, душа останется почти целой. Такую душу, большую и чистую, страшный Повелитель Бездны извлечет из огня и даст для нового рождения младенцу благородной крови - Сыну Рода или даже Клана. Если в душе скопилось много зла, мука длится неимоверно долго, а выгоревшие остатки души получит при рождении Сын Семейства, а то и вовсе отродье бездомной нищенки или маленький раб. Но человек не должен отчаиваться, даже если низкое рождение дало ему ошметки вместо души. Надо жить достойно и хорошо, тогда душа снова станет большой и светлой, а новое рождение будет высоким. Души же самых черных злодеев сгорают без следа.
Бездна беспощадна ко всем - и к женщинам, и к детям… а потому лучше сидеть смирно, не вертеться и с почтением слушать учителя!
Сначала малышам все было в новинку, учение казалось игрой. Но к концу Лютого месяца ребятишки заскучали, а весь Вьюжный месяц развлекались тем, что подстраивали учителю всякие каверзы. Два десятка детских головенок были очень изобретательны, а у Орешка не поднималась рука врезать малышам как следует, не говоря уже о солидной порке. Поэтому он ждал Первотравного месяца, как узник ждет освобождения. Скорее бы вернуться в порт! Лучше тюки на спине, чем возня с этим мелким отродьем Серой Старухи!
И в тот солнечный день, второй день Первотравного месяца, Орешек бодро шагал по лужам на разведку в порт. Интересно, застанет ли он кого-нибудь из прежней ватаги? Приятно будет рассказать парням про актерскую жизнь, посмеяться над тяжкой долей учителя…
Орешек представил себе, как на потеху дружкам сделает до омерзения нудную физиономию и тупо забубнит:
«Буква „о“, добавленная в конце слова, означает или середину чего-либо… кто приведет пример? Да проснитесь, бездельники!.. „Ла“ - ночь, „лао“ - полночь… или высшую степень… „ра“ - ветер, „рао“ - ураган… а это что такое? Откуда у меня в капюшоне плаща тухлая рыбина? Ну, мальки сопливые погодите! Я еще с вами за вчерашнее не разобрался! Кто вчера на спине моей куртки углем нацарапал „Бей стражу“, а? Научил вас грамоте на свою голову! Вам „хи-хи“, а у меня глаз не открывается и в левом ухе звон стоит! Стражники, оказывается, тоже читать умеют… вот уж кто бы мог подумать…»
Орешек свернул на Кошачью улицу и, размечтавшись, не заметил, как оказался на пути у всадника. Нога в высоком сапоге с силой ударила парня в грудь. Извернувшись, как кошка Орешек устоял на ногах.
В крупных городах запрещалось ездить верхом, всадник должен был спешиться и вести коня в поводу. Но тот, кто медленно удалялся сейчас по людной улице, был выше всех правил и запретов.
На всаднике был светло-серый плащ с вышитым соколом.
Не случилось ничего особенного. Подумаешь, пинок! Но обида и злость вдруг прихлынули к горлу Орешка. Метнув яростный взгляд вслед Сыну Клана, он сказал громко:
- У-ух, Сокол ощипанный… прямо из родного курятника!..
Бывают такие мгновения - Хозяйка Зла собирает их и копит, как драгоценные камни. Мгновения, ломающие человеку жизнь.
Только что улица звенела гомоном толпы - а тут вдруг стало почти тихо, и в тишине отчетливо прозвучали кощунственные слова. Все лица обернулись к парню. Всадник остановил коня и тоже обернулся.
Орешек кинулся было прочь, но в него вцепились сильные руки, повалили наземь, скрутили… Как же он не углядел, что Сына Клана сопровождали пешие слуги!
Сойдя с седла, Сокол сквозь расступившуюся толпу приблизился к парню. Господские холуи силой поставили бродягу на колени и пригнули ему голову так, что он видел лишь высокие сапоги и полу длинного серого плаща, который почти касался его лица.
Раздался голос - негромкий, равнодушный, безжалостный:
- Прикрутите его к чему-нибудь… ну вот, к коновязи…
Почему Орешек не сопротивлялся? Почему не попытался расшвырять державших его верзил? Сколько их было - двое, трое? Но ведь когда-то в портовых тавернах он весело и азартно бросался в драки с рыбаками из Старого порта, с грузчиками из Нового, с ворами, что хозяйничали на Малом рынке. И не считал противников. А тут покорно дал привязать себя к дубовой коновязи и лишь затравленно сжался, когда цепкие лапы разорвали на нем рубаху, а перед лицом закачалась страшная двухвостка с железными шипами.
