Это и была брачная церемония, куда более прочная, чем те, что освящались жрецами. Потому что обычный брак связывал людей лишь на одну жизнь, а затем смерть разлучала их. А клятва, безрассудно прозвучавшая над утесом, соединила влюбленных на века. Теперь после смерти души их вместе попадут в Бездну - и одновременно ее покинут. Во всех будущих жизнях этим двоим суждено найти и полюбить друг друга. Кем бы ни воскресил их страшный Повелитель Бездны - судьба вновь сведет их.
Слова, которые только что произнесли двое безумцев, часто звучали в легендах и балладах, но почти никогда - в обычной жизни. Потому что грозен Повелитель Бездны и не любит он, чтобы жалкие смертные диктовали ему свои условия. Да, он слышит клятву влюбленных и принимает ее - но в грядущей череде рождений смельчакам придется расплачиваться за дерзость, терпя гнев богов, перенося беды и страдания…
Орешек мягко отстранил девушку.
- Охотник, пригляди, чтобы она не спускалась с утеса. И сам оставайся здесь, не вздумай мне мешать.
Хранитель встал на краю каменной площадки и поднял перед собой Саймингу. Людоеды внизу не пошевелились, но взгляды их цепко сомкнулись на человеке с мечом. Чародей продолжал ходить вокруг проруби, не обращая внимания на происходящее за чертой колдовского льда.
Орешек вздохнул, мысленно прощаясь с жизнью, и негромко произнес вслух одну фразу - самую страшную из известных ему фраз.
Арлине послышалось что-то вроде «темная коряга». Стоявший спиной к ней человек не обернулся, даже не пошевелился, но Волчица почувствовала, что это не ее любимый, а кто-то незнакомый, пугающе чужой. Рядом со всхлипом втянул воздух Эрвар. Подгорный Охотник обладал восприимчивой ко всему необычному душой, этого требовало его ремесло. Сейчас он тоже уловил свершившуюся перемену.
Ни девушка, ни Охотник не успели произнести ни слова, не успели даже толком собраться с мыслями. Воин, принявший облик Хранителя, легко, по-рысьи спрыгнул вниз.
Арлина и Эрвар метнулись к краю каменной площадки.
Утес был высок - примерно четыре человеческих роста. Но воин спрыгнул, как со ступеньки лестницы. Ближайшие Людоеды набросились на человека. Два длинных серых силуэта закрыли воина от глаз Арлины - но лишь на миг. Серые тела молча осели на траву, а грозный боец двинулся вперед. Людоеды ринулись на него со всех сторон. Девушка закричала, попыталась спрыгнуть вниз, но Эрвар, схватив ее за плечи, прижал к поросшим мхом камням. Арлина дернулась, почувствовала, что ей не вырваться, и тут же забыла о себе, поглощенная невероятным зрелищем.
Среди белесых чудовищ металась, извивалась, скользила темная фигура. Воин был так же безмолвен и страшен, как и его враги. Он был неуязвим, он был неуловим, он был смертью. Точно рассчитанными движениями выскальзывал он из-под тянущихся к нему хищных лап. Страшны были удары его меча, нечеловеческой силы рука наносила их, любой другой клинок давно сломался бы, но Сайминга держалась. Может быть, мастер из Юнтагимира, создавая это дивное оружие, мечтал о такой руке для него - и о такой битве!
Воин не щадил сил, холодно и отстраненно зная: это его последний бой. Даже если он прорубится сквозь вражеский заслон, его убьют чары озера. Но вдруг это произойдет не мгновенно? Может, есть надежда перед смертью достать колдуна?
Боец не думал об оставшихся на утесе людях, о клятве, которой двое влюбленных неразрывно связали свои души.
Его мысли, короткие и быстрые, были подобны взмахам меча.
Уклониться. Ударить. Проскользнуть меж двумя Людоедами. Развернуться и прикончить обоих ударами в жаберные щели. Нырком уйти от нового врага и, разгибаясь, всадить меч ему в живот…
С каждым ударом воин продвигался ближе к озеру. Путь его был отмечен жуткими серыми валунами, остававшимися позади. Некоторые из Людоедов были еще живы, из последних сил ползли они за воином, одержимые лютым, черным желанием - добраться, дотянуться, растерзать… Воин не добивал раненых: со всех сторон стягивались десятки новых врагов. Но уже близко был берег, и вновь закричала Арлина, и серый жесткий пласт, не похожий вблизи на лед, лег под ноги воину.
