– Все, как приказал его серенити. Пленников поместили в свинцовые камеры Пьомби, и днем на стражу заступят гвардейцы. Объясни мне, почему ты сам решил принять участие в погоне?
– Да ерунда, – смутился Чезаре. – Ко мне в комнату явился один из Ночных господ и сообщил, что в переулке неподалеку от Рива дельи Скьявони какой-то неизвестный досаждает девушке, похожей на дону догарессу.
– И куда он потом делся?
– Неизвестный?
– Вампир?
Дож пожал плечами:
– Довел меня до места и растворился во тьме, как ему и положено. Мне было не до того. Рыжеволосая синьорина как раз убегала, я побежал следом, заблудился, пошел назад, услышал женский вскрик… Короче, я где-то с час бродил по переулкам, пока наши гвардейцы меня не разыскали.
– Понятно теперь, отчего шпионы Селима были обряжены в дамские платья. Они тебя и морочили. Но почему ты после всего не вернулся к Ангеле?
– Не хотелось. Ночь была так прекрасна… – Чезаре ахнул и пружинно встал. – Какой же я болван!
– Уточни, – попросил Артуро уже на бегу, они мчались к «Райскому местечку».
– Меня нарочно удалили из комнаты, и я, болван, ушел… Синьора Олимпия! Какое чудесное утро.
– Да уж, – пьяно хихикнула путтана, стоящая у дерева с плюшевой змеей. Матрону поддерживали нубийцы, ибо стояла матрона с трудом. – Доброе утро после доброй ночи. Ваша львица, тишайший, продемонстрировала все почерпнутые от меня знания?
Чезаре, успевший уже вбежать в дом, заложил вираж, столкнулся с секретарем и замер у порога.
– Львица?
– Ваша тишайшая супруга? Или вы до сих пор не поняли, кто был с вами в спальне под маской Аквадораты?
Лежавший на полу синьор возмутился тем, что нога его серенити стоит на его руке, но, получив пинок, затих.
– Расскажите подробности Артуро. – Чезаре толкнул приятеля к путтана и побежал наверх.
Секретарь присоединился к дожу несколько минут спустя. Последний стоял в центре разоренной спальни и сохранял безмятежность, то есть пинал мебель и сыпал проклятиями.
– Ангела отдала серениссиме свою маску и покинула веселый дом в сопровождении фрейлин Маламоко и да Риальто.
– Филомена была здесь!
– Да.
– Здесь, со мной, и я ее не узнал.
– Да.
– Здесь была драка. Смотри, это футляр от дымовой бомбы. – Дож пнул башмаком металлический сосуд, тот отлетел, ударил в зеркальную стену, стекло пошло трещинами. – Филомену похитили.
– Похоже на то.
– Это Паола, больше некому. Но как? Я оставил наблюдателя у причала, он должен был следить за алой гондолой. Как она умудрилась ускользнуть? Где этот стронцо?
– Один из гвардейцев жаловался, что не помнит ничего о прошедшей ночи. Он здоров, но на шее следы вампирского укуса. Видимо, это и есть твой наблюдатель.
– Однако, господа, – князь Мадичи в своем глухом дневном костюме переступил через порог, – что здесь произошло?
– Экселленсе! – обрадовался дож. – Вы очень кстати. Можете взять след синьорины Раффаэле?
– Я вам кто, ваша серенити, собачка?
– Собачка унюхала бы Паолу с полувздоха.
Под черной маской засопели: вампир то ли принюхивался, то ли возмущался.
– Мы думаем, – сказал Артуро извиняющимся тоном, – что синьорина Раффаэле похитила дону Филомену.
– Ваша, тишайший, фаворитка пахнет всегда по-разному, но одинаково неприятно.
– Я ее зажарю, – пообещал дож. – И лично сожру под чесночным соусом.
– Не забудьте облачиться для трапезы в парчовый кафтан и шапку, каннибал, – фыркнул Лукрецио. – Идемте.
Среди начавших пробуждаться к новому дню гостей веселого дома синьор Копальди безошибочно высмотрел гвардейцев и поотстал от дожа, чтобы отдать распоряжения.
Князь уверенно прошествовал к пристани, свернул под ограждения парапета и повел рукой в сторону пришвартованных гондол.
– Здесь след теряется.
Алой лодки среди вереницы черных лаковых не наблюдалось.
– Мы упустили время, – пробормотал дож, – все пропало.
– Ваши гвардейцы сплоховали, – укоризненно прошелестел князь, – и упустили шпионку.
– Ей помогали вампиры.
– Нонсенс!
– Артуро! Немедленно сообщи экселленсе, что нашего парня покусали и заморочили в самой вампирской манере.
Синьор Копальди промолчал. Все, что он должен был сообщить, уже прозвучало.
– В вашем гнезде, дражайший князь, – Чезаре изобразил сочувствие, – завелась крыса.
