– Завтра?
– Именно на рассвете завершится небольшая интрижка, посвящать в которую матушку мне бы не хотелось.
– Ты не заигрался?
– Может, самую малость. – Чезаре широко улыбнулся. – Но именно ради таких вот игр я согласился терпеть на голове рогатую шапку дожа. Ты хотела мне сообщить нечто срочное? В то, что ты приплыла поздравить меня со свадьбой, я не верю.
– Я спешила ей помешать, но, к сожалению, не успела. Караибские шторма сожрали почти неделю пути. Шхуну потрепало, тебе придется оплатить ремонт.
– С удовольствием. Я, представь, немного разбогател с последней нашей встречи.
– Четверть с четвертью, – фыркнула матрона. – Интриги! Похвастаешься потом.
– Ты упомянула, что собиралась предотвратить мой брак с Филоменой. У тебя были видения?
– О морских чудовищах, увлекших тебя в пучину вод вместе с твоей дурацкой шапкой и обручальным кольцом на пальце. Но я, как уже было сказано, опоздала, поэтому будем играть с теми картами, что розданы. Ты разведешься.
– Нет. То есть не скоро. Матушка, дона догаресса обожаема народом и полезна Аквадорате.
– А тебе? Я же прекрасно помню, сколько ты приходил в себя после истории на острове Поко-Комо. Ты любил и страдал.
– Вижу, ты уже опознала личность синьорины Раффаэле.
– Она хорошая девушка, горячая, смелая, порывистая.
– И ловкая! Полчаса назад она влезла по лианам плюща в окно моей спальни, придерживая подол платья зубами.
– И пышет здоровьем.
– Никакое здоровье не поможет ей подарить тебе внуков.
– Кажется, ты успел заразиться злоязычием у Филомены.
Чезаре смутился.
– Прости, если обидел. Матушка, давай отложим беседу. Я открою тебе свое сердце, сдерну завесу с планов. Хочешь, мы вместе сбежим из дворца в доки, чтоб осмотреть шхуну? Твоя команда разместилась с удобствами? Мы даже можем захватить с собой Паолу, она обожала когда-то лазить по мачтам. Или пригласить Филомену, чтоб вы с ней попытались подружиться.
За дверью раздалась какая-то возня.
– Кажется, мне пора. Ты точно не пойдешь на карнавал?
– Ступай. – Матрона поднялась, грузно опираясь на трость. – Иди с Паолой, пусть твоя горделивая женушка слегка помучится ревностью.
– Матушка!
– Она тебя не любит. Каково? Как можно не влюбиться в такого красавца? У нее ледяное сердце.
Чезаре отвел синьору Маддалену к кровати и подхватил с пола свой трезубец.
– И это мы тоже обсудим.
Он поклонился, залихватски забросил на плечо подол карнавальной тоги и удалился. Дона Муэрто прилегла на постель. Ноге требовался отдых.
Родительница дожа не любила интриг, но лишать себя удовольствия лично лицезреть финал одной из них не собиралась.
* * *
Карла Маламоко ждала нас во дворе под балюстрадой. Светло-синее платье с жемчужными вставками и воротником под горло, волна кружев на плечах и груди, синяя полумаска с бахромой из крошечных ракушек, волосы распущены и спадают почти до пояса смоляной волной.
– Что за танцы, рагацце? – недовольно спросила она.
Маура отогнала ревнивым взглядом некоего Арлекина, отирающегося в неприличной близости от черноволосой русалки, и легкомысленно махнула рукой:
– Поводим хоровод, два-три раза присядем в поклонах, ничего сложного. Лучше скажи мне, милая Таккола, нет ли среди присутствующих путтана твоих старых знакомых? Дона догаресса желала бы с ней побеседовать.
Дона да Риальто ворковала, прижимаясь к Карле всем телом. Запрокидывала голову, заглядывая в лицо. Она флиртовала! И премило. Смотри, Филомена, и учись. Теперь, зная все обстоятельства, я замечала, каким жадным блеском зажигаются черные глаза от близости Панеттоне, как дрожат губы и подгибаются колени под синим подолом. Так тебе и надо, хитрый интриган. Страдай от неутоленных желаний. Хотя, кажется, страдать тебе недолго. Маура желает быть обесчещенной и идет к своей цели напролом. Пусть только немножечко потерпит. Сегодня сцена ждет других актеров.
Толпа напирала со всех сторон, гости ожидали появления дожа, чтобы начало карнавала стало официальным.
– Серениссима, – прошелестело у уха.
Высокий синьор в маске Вольто обнял мои плечи, защищая от толчеи.
– Ваше сиятельство, – обрадовалась я, – вы уже здоровы!
