— Все его мертвым считали, Дом этот. А вот поди ж ты, — Орех разгладил вислые усы.
— Сам удивляюсь, — развел руками Свист.
Они поднимались по лестнице Малого Дома, как теперь называл это место Свист, слово «ложный» более не подходило пирамиде. Следом за воеводой и десятником вышагивали Скальник и Дрозд. Мокрые плащи они сняли, и несли их в руках.
Поднявшись на несколько этажей выше, отряд, ведомый Свистом, который успел неплохо изучить пирамиду, вышел в большой, хорошо проветриваемый зал, в центре которого прямо на полу гудел под сквозняком костер, натужно переваривая сырые дрова. Дрожащее пламя мазало стены гротескными тенями.
У костра, поджав под себя ноги, сидел Сонный и отрешенно глядел в огонь. Появление охотников он заметил, но вставать не стал, махнул только рукой на разостланные вокруг очага матрасы – садитесь, раз пришли.
Орех плюхнулся на лежанку, положив рядом карабин. Сонный тем временем достал откуда‑то флягу, и без лишних слов предложил ее воеводе. Тот сразу отпил, крякнув от удовольствия. Остальные помешкали немного, следя за развитием ситуации, но потом последовали примеру своего лидера, и присели поближе к огню. Дорога сюда выдалась тяжелой и утомительной – четыре дня под холодными струями непрекращающегося дождя, да по колено в грязи – идти пришлось обходными путями.
Помолчали.
— Так говоришь, теперь этот Дом прямо как наш старый будет? – спросил Орех.
— Да.
— И мерцала тут менять можно будет?
— Да.
— А менять кто будет? Не ты ли часом?
— Я.
— Угу, — Орех продолжал задумчиво разглаживать усы.
Сонный терпеливо ждал, пока воевода соберется с мыслями для следующего вопроса.
— А с чего это ты решил поделиться эдаким богатством со мной?
— Я верю, что такова была воля Отца, — на долю мгновения Сонный встретился взглядом с Дроздом, – и так будет лучше для всей нашей общины.
— Даже так?! – не скрывая удивления, воскликнул Орех.
— Воевода, всем собравшимся тут не по нутру, что творит Ведун в Старом Доме, — Сонный склонил голову, словно ждал подтверждения своих слов. Так и не дождавшись, он продолжил. – Думаю, что не только нам.
— Непростой ты человек, Сонный. Ох, непростой! Я это еще тогда понял, когда твою товарку дикари ножами пластали, — ухмыльнулся Орех, как показалось Свисту, довольно дружелюбно.
Сонный развел руками в сокрушенном жесте – каков ни есть, весь свой, и ничего с этим поделать не могу.
— Выйдите, нам с Домовым поговорить надо, — приказал Орех, назвав своего собеседника новым именем. – Против такого обращения не возражаешь? Заслужил.
— Не возражаю, воевода.
Покидая зал, Свист отметил, что Орех разговаривает с Сонным, то есть Домовым, почти на равных, а такой небывальщины охотник за своим командиром давно не мог припомнить.
— Пустынно тут как‑то, — неуютно поежившись, заметил Дрозд, когда трое охотников оказались в коридоре.
— Да, вот у нас в Доме светильники там всякие есть, картинки на стенах, Заяц в барабан свой лихо стучит. Все как‑то веселее, — поддержал его Скальник.
— И даже свой клоун имеется – Ведун, и три его дрессированные обезьянки!
Мужчины дружно рассмеялись.
— Просто у нас было кому светильники зажигать и картинки малевать, — отсмеявшись, возразил Свист, — а кто знает, сколько эта пирамида лежала в запустении, уж точно дольше, чем помнит себя любой из людей, живущих в долине.
— Кстати, о светильниках, — поднял палец Скальник, — если раньше в Доме этим занимались женщины или другие немощные, кто каким полезным делом занят не был, то теперь это, понимаешь, честь великая – свет же в Дом нести. Вроде как ритуал.
Дрозд брезгливо сплюнул в сторону.
— За эту честь несколько раз даже серьезно подрались.
Ждать им пришлось довольно долго. Мужчины расселись прямо на полу, подперев древние стены плечами. В сыром полумраке гулял колючий сквозняк, заставляя охотников поднять воротники и спрятать руки в карманы.
