— Я думаю, он обрадуется такой мысли.
— Это точно, а то бродит по Дому, сычом зыркает, да людей сторонится.
— Наверное, у него есть на то причины.
— Что взять с заблудшего в тенях неверия?
Свист почему‑то вспомнил раба, драящего пол.
— Дикари хорошо работают?
— Да! – оживился Пластун. – Сообразительные оказались еретики, и не ленивые. Видать, Великий Жрец их тоже перинами не больно‑то баловал. После похода, да благословит его Свет, у нас будет много рабов, так что народу света и вовсе не придется руки марать.
Прелести использования запуганных дикарей Свист уже успел почувствовать, но впечатлениями своими делиться не стал.
— Пойду я, — Пластун встал, — есть еще дела, а ты к обеденной молитве приходи – очисть душу.
Свист отмолчался, а старый хитрец не стал добиваться ответа и вышел, оставив бывшего подопечного наедине с собой.
Он устроился возле окна, наблюдая за залом. Люди ели, молились, слушали проповеди и снова ели. Десятник поглядел на жаровню, что безраздельно властвовала над залом. У черных опор реликвии, что больше смахивали на уродливые конечности гигантского насекомого, кучей были свалены цветы, оружие, пайки с едой и самодельные украшения. Люди старались задобрить огнеликого посредника между ними и Светонсцем – подходили по одному, с опаской поглядывая на застывшего изваянием паладина с обнаженным клинком в руке. Кто‑нибудь из пресветлой троицы всегда находился подле Жаровни.
Тяжелые шаги воеводы Свист услышал еще когда тот спускался по лестнице, направляясь в жилище своего десятника.
— Скальник перехватил меня у ворот и сказал, что ты очень хотел со мной встретиться, — Орех устало опустился на кровать, даже разрешения не спросил. – Парень, я очень устал, так что давай‑ка сразу к делу.
— Сразу? Не вопрос – тебя устраивает настоящее положение дел в Доме?
Орех даже поперхнулся от неожиданности такого вопроса, потом оглянулся на вход в каморку Свиста, будто боялся, что их могут подслушать.
— Не в восторге, — осторожно ответил воевода, испытующе глядя на подчиненного.
— И ты намерен это терпеть?
— До поры до времени, — все так же уклончиво сказал Орех.
Напор и прямолинейность Свиста даже бывалого Ореха несколько смутили.
— А если я предложу тебе альтернативу?
— Чтобы вместо Ведуна я стал про Свет трещать? – фыркнул воевода, кажется, решив, что Свист пытается неудачно шутить.
— Нет. Но вот если я предложу переселиться в другой Дом?
— Это не в тот, где тебя с Пластуном чуть демоны не заели? – иронично поднял бровь воин.
— И снова нет, воевода, я говорю о Ложном Доме, теперь он… живой. В нем есть действующий алтарь, он защищает он ночных созданий, и пускай он меньше нашего, — Свист широким жестом обвел родные стены. – Но в остальном ничем не хуже.
Орех глядел на своего десятника непонимающе, даже изумленно.
— Ты серьезно? – уже без насмешки осведомился он.
— Абсолютно!
— Но как?!
Орех резко вскочил с кровати, и куда только делась вся усталость.
Свист помедлил для порядка, а потом нарочито буднично сказал:
— Сонный оживил Дом.
— Сонный? – Орех покатал это имя во рту, словно старался распробовать. – Я еще тогда, в первую нашу встречу, понял, что он не обычный найденыш. Я ведь пробовал в него заглянуть, ну ты понимаешь, используя силу мерцала. Так вот, не вышло! Его словно нет. Не существует. Ты когда сил наберешься, тоже сможешь людям в душу заглядывать, кроме тех, в ком мерцала сидят, те как будто за стеной непробиваемой, а вот Сонного в этом плане будто бы и не существует, нельзя его разум почуять.
— Ого! — охотник даже присвистнул, хотя и не все понял из сказанного.
Орех принялся ходить по комнате кругами, рассуждая вслух.
— Если у нас будет свой Дом, это же… это же все меняет. Ну, не все конечно, но очень многое! И мы такого наворотить сможем, что Светоносец на радуге повесится, завидуя нашей удали.
Свист никогда не видал Ореха столь возбужденным, ему даже смешно стало от зрелища вышагивающего туда–сюда воеводы, а тот разве только не подпрыгивал, столь сильные эмоции его обуревали.
Орех вновь присел на кровать, беря себя в руки.
— Ладно. Придется мне тебя оставить, все таки нужно с Ведуном пообщаться, а то заподозрит еще чего, жаролюб наш. Завтра утром выходим, найди Скальника и предупреди его, вдруг я с ним уже не встречусь сегодня.
