Когда настало время уходить, в ресторане уже никого не осталось, а голова Сахарной Энн покоилась на широком плече Уэбба.
— Ты выпила слишком много шампанского, — ласково сказал он.
— Слишком много? Нет, конечно. Я никогда не выпью лишнего. — Она захихикала.
— Пора идти. Дональд ждет уже больше часа.
— О-ох! — Сахарная Энн вздохнула от жалости к бедному Дональду. — Мне так не хочется заканчивать вечер. Я провела его пре-вос-ходно.
— Мы могли бы ссадить Дональда возле дома и поехать кататься по берегу, если хочешь.
Она заранее соглашалась на все, что готов предложить ей этот соблазнительный голос.
— Почему бы нет? — выдохнула Сахарная Энн, гладя его по твердому плечу.
Уэбб заплатил по счету сонного вида джентльмену с лысой головой и огромными баками. «Жаль, что он не может пересадить часть волос со щек на затылок», — подумала Сахарная Энн. Мысленно нарисовав себе картину этого переселения с помощью ножниц и целого горшка клея, она снова захихикала.
Как только они вышли за дверь, ветер сорвал с Уэбба шляпу, и ему пришлось пробежать чуть не полквартала, прежде чем он сумел ее поймать. Повернувшись спиной к ветру, Сахарная Энн смеялась, глядя, как капитан и его шляпа мчатся наперегонки, и громко захлопала в ладоши, когда он схватил свой приз.
— Ура!
Подойдя к экипажу, Уэбб усмехнулся:
— Не могу же я потерять свою новую шляпу!
В то время как он помогал ей сесть в экипаж, Дональд заметил:
— Сегодня сильный ветер с северо-запада — неудивительно, если завтра похолодает.
— Может, ты и прав. — Капитан передернул плечами. — Но никто никогда не сможет точно предсказать погоду в Техасе. Я помню, как лег спать под большим старым дубом жаркой летней ночью, а когда проснулся, то обнаружил, что подул ветер с севера и на ветках образовались сосульки; они дотянулись аж до самой земли и застыли. Я оказался как за тюремной решеткой, и мне пришлось сидеть там два дня и ждать, пока они растают; только потом я смог выйти.
Дональд расхохотался.
— Ох, капитан, ну и шутник же вы!
Сахарная Энн тоже смеялась; прижимаясь к Уэббу, она нюхала его воротник и наслаждалась замечательным мужским ароматом.
Когда они подъехали к дому, Уэбб заявил:
— Уже поздно; я думаю, надо отложить прогулку по берегу на другой раз.
— Не-ет, — возразила она. — Не так уж и поздно, я не хочу спать.
— Тогда слишком ветрено.
— Но ты же обещал.
— Обещал? Дональд, — окликнул он, — видишь ли, я обещал Сахарной Энн прокатиться по берегу, так что ты иди спать, а я распрягу лошадь, когда мы вернемся.
Дональд пытался возразить, но Уэбб настаивал. Он помог Сахарной Энн сесть на место кучера, поднялся следом за ней, взял вожжи, и они поехали. Капюшон Сахарной Энн откинулся назад, ветер ворошил ее волосы, но она не имела ничего против.
К этому времени город окончательно угомонился, а когда они подъехали к берегу, там было совсем тихо: площадка, куда они недавно водили детей Люси покататься на роликовых коньках, оказалась закрыта, павильон стоял темный, без электрического света. Ничего, кроме ритмичного звука волн и блеска воды в лунном свете…
— Давай остановимся, — попросила Сахарная Энн. — Прямо здесь. Я хотела бы выйти, разуться и пробежаться по песку.
Капитан засмеялся.
— Теперь я знаю точно, ты слишком много выпила. Мало того, что ты одета в самое модное платье, но сейчас ведь середина ноября; в это время никто не может бегать босиком по песку, да еще ночью.
— Отчего же? Сейчас не так уж и холодно. — Она стукнула его легонько японским веером, который ей подарили в театре. — А ты, если не хочешь ходить босиком, не ходи, коли такой изнеженный…
Уэбб покачал головой. К тому времени, когда он сбросил один ботинок, ее ботинки и чулки уже валялись в задней части экипажа.
— Черт возьми, Сахарная Энн! — Он сражался с другим ботинком и носками, потом, бросив их, как и шляпу, на пол экипажа, побежал за ней.
Поддерживая юбки, она бежала, словно олень, и смеялась. Уэбб быстро догнал ее и понесся рядом.
Через несколько минут Сахарная Энн остановилась, раскинула руки и закружилась в облаке бархата и атласа.
— Ох, как мне здесь нравится! Я так скучала по Галвестону. — Она закинула руки ему на шею. — Ну не замечательное ли место? Разве тебе не нравится ощущать влажный песок между пальцами ног? Я нахожу это очень… чувственным.
