— О, я бы так этого хотела… — Она умолкла, когда поняла, что уедет в понедельник и даже не знает, когда вернется. — То есть там будет видно.
Отложив плащ, Сахарная Энн достала лорнет Тристы — ее собственный, замысловато украшенный золотом, как и все остальное, что она любила, исчезло вместе с Эдвардом. Поднеся лорнет к глазам, она осмотрела зал, постепенно заполнявшийся роскошно одетыми людьми.
— Что это за хитрая штуковина? — спросил Уэбб.
— Лорнет? Вещица, которой дамы пользуются в театре взамен подзорной трубы. Хочешь взглянуть?
Уэбб покачал головой:
— Верю на слово. Я слышал, ты купила какие-то очки.
— Да. Они не слишком привлекательны, но зато очень мне помогли. Джеймс говорит, что я стала стрелять лучше на двести процентов. Я тренируюсь каждое утро. Ты хотел бы завтра прийти?
— Может быть.
Заиграли увертюру, и Сахарная Энн крепко сжала его руку.
— Тс-с, начинается.
Занавес поднялся, и сцена мгновенно ожила. Сахарная Энн была очарована прекрасными японскими костюмами, которые трепетали на сцене, словно шелковые лепестки огромного цветка. Особенно ей понравился актер, игравший Поох-Бах; она также заметила, как Уэбб хохотал над его комическими ужимками и песнями, и сама смеялась от души.
Лишь когда артисты вышли на поклоны и занавес упал, она смогла вернуться в реальный мир. Ее неприятности как будто исчезли, на сердце было легко; она улыбалась, а обрывки мелодий все еще звучали в ее голове.
Сахарная Энн повернулась к Уэббу.
— Разве это не прекрасно?
— Знаешь, опера — совсем не то, что я думал. Я ведь никогда раньше не был на таком представлении. Я думал, что куча жирных людей будет петь песни так громко, как только сможет, на каком-то иностранном языке.
Она засмеялась.
— В опере иногда это недалеко от истины, но Гилберт и Салливан сочиняют комические оперы, что не совсем одно и то же. — Она встала, и Уэбб набросил ей на плечи плащ.
Когда они вышли, Сахарная Энн огляделась.
— Где же Дональд?
— Он еще не скоро приедет. Я подумал, что мы могли бы поужинать где-то, перед тем как возвратиться домой.
— С удовольствием. — Она с трудом поймала капюшон, потом попробовала справиться со своими юбками. Ветер дул намного сильнее, чем раньше.
— Давай поскорее уйдем с улицы. Ресторан прямо за углом.
Один из самых лучших ресторанов в Галвестоне работал допоздна, готовясь принять театральную толпу. Официант повел их к столику в углу, где уже стояла бутылка вина, охлаждаясь к их приходу. Отгороженное парой густых пальм в горшках и решетчатым экраном, это место мягко освещалось горящими свечами, от пламени которых мерцали хрустальные бокалы на столе. Весьма романтично, подумала Сахарная Энн. Жаль, что она не в том положении, чтобы наслаждаться ухаживаниями капитана.
Люси совершенно права. Он очень красивый и зрелый мужчина и, следует добавить, мужчина с характером. Уэбб сильно отличается от ничтожного червяка, за которого она вышла замуж. Сахарная Энн тихонько вздохнула. Она все еще замужняя женщина, и сейчас не самое подходящее время для романтических мыслей. Вот когда она разберется с Эдвардом…
Слова «Наказание должно соответствовать преступлению», привязчивая мелодия из оперы продолжали мелькать в голове. Она понимала, что не может жить полной жизнью до тех пор, пока не найдет Эдварда, который непременно должен понести наказание. До этого о романе с кем бы то ни было и думать нечего.
Однако было бы замечательно полюбить так, как в спектакле Нанки-Poo полюбила Юм-Юм, мужчину, желавшего умереть ради любви, ради единственного месяца, проведенного в объятиях любимой…
— Шампанского? — Уэбб протянул ей хрустальный бокал.
Сахарная Энн отпила из бокала, и пузырьки защекотали ей нос и нёбо. Она засмеялась.
Разве не весело пить шампанское и есть икру, сидя напротив красивого мужчины с потрясающими синими глазами, которые смотрят на тебя с таким восхищением? Опера подняла ее настроение, и теперь она чувствовала необыкновенную легкость. На один вечер, решила Сахарная Энн, она забудет Эдварда и станет просто наслаждаться жизнью.
Они смеялись и рассказывали забавные истории, пили много шампанского, ели филе форели и воздушные розочки из картофеля, а также нечто греховно жирное и роскошное на десерт — смесь персиков и бренди, сахарной карамели и сливок; а потом снова пили шампанское.
