— Профессор изучает шишки на голове? — удивился Уэбб.
— Андервуд — френолог, — объяснила Сахарная Энн. — Кузина Триста оплачивает его научные исследования. У него комната на третьем этаже.
— Прямо рядом с мной, — похвастался Вилли. — Он меня учит правильно говорить за то, что я даю ему ощупывать свою голову, и он все записывает у себя в тетрадке. Еще он ходит в тюрьму и там тоже ощупывает головы. Мистер Андервуд клянется, что у многих заключенных точно такие же шишки, как у меня, но я все равно переделаюсь. Я уже больше не ворую.
— Флора мне рассказывала, что у Вилли были стычки с полицией раз или два, прежде чем моя кузина взяла его под свое крыло, — пояснила Сахарная Энн.
Вилли фыркнул:
— Раз или два? Да я был одним из самых лучших карманников в Лондоне. Но я шлепнулся, поскользнулся на огрызке пикуля, и копы меня заграбастали. Слава Богу, я научился у старших парней одному трюку и сумел уйти, скрыться, а потом пробрался на судно, доехал до Галвестона, выкатился на пристани и попал к самым настоящим асам. Мне тут понравилась погода, и я занялся тем же самым.
— Чистить карманы — жалкое ремесло, — строго сказала Сахарная Энн. — Мне удивительно, что ты избежал тюрьмы.
— Да, так и было бы, если бы не миссис Триста. В то утро я украл у нее кошелек. Везучий день, хотя я тогда так не думал. Она схватила мое ухо и чуть его не открутила, а потом увела меня с собой. Это было больше года назад. — Мальчик усмехнулся. — Теперь я честный гражданин и пишу грамотнее всех в этой проклятой школе.
— Вилли! — одернула его Сахарная Энн.
— А что? Посмотрите на свидетельство, которое висит у меня на стене, там все написано, если хотите знать.
— Я делаю тебе замечание за твой язык, молодой человек, но не сомневаюсь в твой правдивости.
Мальчик свел брови на переносице и посмотрел на Уэбба.
— И что это значит?
Рейнджер засмеялся.
— Насколько я понял, ей не нравится слово «проклятая», но она не сомневается насчет твоего свидетельства.
— О да, — кивнул Вилли, — простите, мэм. Миссис Триста всегда напоминает мне, что я больше не живу в грязи и поэтому не должен так выражаться. Но, бывает, у меня само собой выскакивает.
— Я понимаю, — сказала Сахарная Энн.
Вилли наклонился к Уэббу и спокойно заявил:
— Не нравится мне, что этот Фицуоррен взял верх и довел всех леди до полного расстройства. Я не собираюсь позволить ему увезти миссис Тристу в какое-нибудь жуткое место. Кошмарные места! Мою маму забрали туда, когда мне было лет пять. Я никогда не видел ее больше. Мне пришлось учиться жить одному. Скоро она умерла. Я не мог запретить им забрать у меня маму, но я не разрешу сделать такое во второй раз. Теперь я сильнее, старше и знаю, как обращаться с типами вроде старика Фица, но мне надо подкачать мускулы. Мы с вами проскользнем к нему, когда стемнеет, и стукнем по голове кирпичом, потом свяжем, привяжем к паре тяжелых бочек и спихнем в залив.
— Вилли, опять ты за свое!
— Простите, мэм, я забыл, что такие вещи не для нежных женских ушей.
— Я то же самое думаю про этого Фица, — сказала Сахарная Энн, — и сама согласилась бы помочь тебе, но физическое насилие — не метод. Кроме того, капитан Маккуиллан — техасский рейнджер, который дал присягу защищать закон, а не бросать людей в залив.
Глаза Вилли расширились; казалось, каждая веснушка на его лице стала ярче и заметнее.
— Это правда? Так вы из людей закона?
Уэбб кивнул:
— Да.
— А я думал, что вы армейский капитан. — Он доверительно усмехнулся. — Вы ведь поняли — я просто пошутил насчет того, чтобы скинуть старика Фица с пирса?
Даже при том, что мальчик боролся с собой, пытаясь придать лицу спокойное выражение, Уэбб не мог не усмехнуться в ответ, глядя на этого маленького артиста, который сейчас выглядел таким же невинным, как служка у алтаря.
— Конечно. Но если этот парень не исправится, нам придется предпринять что-то даже посерьезнее.
Глаза Вилли снова расширились.
— Чтоб мне провалиться! А вы коп?
Сахарная Энн впилась взглядом в Уэбба.
— Он просто дразнит тебя, Вилли, хотя я понимаю, что рейнджеры в Техасе немного грубы и по-разному себя ведут. А теперь иди, капитан должен отдохнуть.
