— Вот то-то и оно! — оказал Панкрат. — Собака здесь, а хозяин потерялся.
— Ласка, Ласочка! — позвал собаку Миша. — Где же твой Василий Иванович?
Ласка сорвалась с места и начала суетливо носиться вокруг Миши, повизгивая, преданно виляя хвостом и всем своим видом показывая, как она огорчена тем, что сразу не узнала Мишу.
Вдруг Миша увидел незамеченный им прежде предмет: около кучки сухого хвороста, собранного Фомой, лежала знакомая Мише тросточка с натянутой на нее шкурой змеи. Уходя с отрядом в тайгу, он подарил ее дунгану.
Все стало ясно. Ли-Фу находится поблизости, и с ним стряслось что-то, он нуждается в помощи. Увидев просеку или межевой столб, Ли-Фу послал собаку по следу в лагерь. Палка, принесенная ею в зубах, была призывом о помощи. Придя к такому выводу, Миша не стал терять времени. Он быстро набросил на себя полушубок, взял дробовик.
— Владимир Николаевич, — сказал Миша решительным тоном, — что-то случилось с Ли-Фу. Может быть, он погибает сейчас один, без помощи. Я постараюсь обернуться как можно быстрей.
— А тебя где потом разыскивать? — поинтересовался землемер. — Неизвестно, куда заведет тебя собака. Нет уж, пойдем вместе. Возьми-ка ее на поводок, а я пока оденусь. — И землемер направился в палатку.
— Фома, дай-ка кусок веревки или ремешок, — попросил Миша, подходя к собаке.
Но Ласка, которой, по-видимому, надоело ждать, сорвалась с места и побежала в лес.
— Владимир Николаевич, Ласка уходит, я не хочу ее упустить! — крикнул Миша.
…Ласка будто играла с Мишей. То подпускала совсем близко, и они бежали почти рядом, то кидалась во всю прыть. «Только бы не упустить ее из виду, только бы не отстать!» — думал Миша, стараясь дышать равномерно.
Время от времени собака садилась и минуту или две поджидала Мишу, нетерпеливо оглядываясь назад, потом снова бежала дальше.
Вершинин начал выбиваться из сил. Сколько времени еще продлится эта бешеная гонка?
Раза два Миша падал, споткнувшись, о пень или корягу, но торопливо поднимался и старался наверстать потерянное время.
Куда его ведет собака? Как будто в сторону Мерзлой пади. Но что могло случиться, там с Ли-Фу? Впрочем, что бы ни случилось, Миша спасет его. В крайнем случае дотащит на себе до лагеря. А как бы это было замечательно, если бы он выручил из беды своего друга, этого благородного человека.
Ласка подскочила к огромной куче бурелома и, радостно повизгивая, завиляла хвостом.
Миша не поверил своим глазам: приветливо улыбаясь, навстречу ему шел Василий Иванович. Значит, он жив и здоров!..
— Ну, спасиба, Миша, — горячо сказал дунган, обеими руками пожимая руку практиканту. — А моя уже думай: тебе забывай бедный Ли-Фу.
Дунган был растроган. Лицо его сияло.
Миша нахмурился.
— Проверить вздумал, помню ли я тебя? Э-эх, Ли-Фу!.. А ведь я летел сломя голову. Думал, с тобой несчастье…
— Зачем проверяй!.. — Дунган прищурил глаза. — Моя сегодня много танга ходи, ваша участок посмотри… И молодой капитана вспоминай…
— Ну и Шел бы к нам, — прервал его Миша. — Приняли бы, как дорогого гостя.
Дунган вздохнул и покачал головой.
— Начальника не люби бедный Ли-Фу. Зачем моя туда ходи?
«А ведь верно, — подумал Миша, — недолюбливает его Владимир Николаевич».
— Тебе не сердиса, Миша, — сказал проникновенно дунган. — Моя тебе добра, желай.
— Ну что ты, Василий Иванович! Я вовсе не сержусь.
— Не надо сердиса. Моя тебе важный дела вызывай. Вот смотри.
Василий Иванович взял практиканта за руку и повел в глубь леса. Минут через пять они вышли на знакомую Мише просеку, проложенную несколько дней назад.
Ли-Фу поднял с земли большой булыжник и бросил на середину просеки. Ветки, устилавшие землю, затрещали, подломились под тяжелым камнем и вместе с ним рухнули куда-то вниз.
Миша увидел волчью яму, довольно глубокую, с отвесными стенами и заостренным колом.
— Худой люди тебе зла желай, — пояснил Ли-Фу, — его тебе ловушка готовь. Куда ни пойди, его тебе подстерегай. Шибко опасный твоя работа…