В первом попавшемся магазинчике я купил кепку и тёмные очки. Именно так обычно наряжаются мертвецы, когда не хотят, чтобы их раньше времени узнали. Тим поинтересовался, что я намерен делать теперь. Мы оба проголодались, так что следующий шаг был предопределён: старая (свежая) добрая пицца на двоих и по бокалу яблочного сидра вернули мне способность рассуждать более здраво. Если я хочу снова проникнуть в ватиканский архив на виа Пропаганда и добраться до непозволительно проигнорированной в первый раз папки с надписью Plana Terra, мне понадобится верительная грамота от полковника. Если полковник увидит меня, возможно, он подумает, что кто-то не довёл порученную работу до конца и попытается самолично меня порешить. Если это было не его рук дело, у меня оставался шанс. Однако слишком мизерный, чтобы делать ставку на него или на то, что мы с Тимом справимся со всей службой безопасности во главе с Вико. Кстати, Тим правильно подсказал, что гибель здешнего Конрада могла быть несчастным случаем, которую моя (его) мать имела полное право понимать по-своему. В таком случае шансы увеличивались, но кто бы мне сказал, что случилось наверняка? Встретиться с мамой Люси? Если она схожа с моей, то её обязательно хватит удар. Лучше было всё-таки не рисковать, а воспользоваться другой, последней возможностью, которая даже могла, наоборот, спасти жизнь человека. Я имел в виду девушку лёгкого поведения по имени Кристи, полное имя которой было Фабия Филомена Патти. В моём мире её в итоге грохнули. Причём из-за меня. Здесь всё могло сложиться иначе. Стоило навести справки. Ведь именно её фотографию я видел датированной 1873 годом. Если она умела путешествовать во времени, то могла догадываться и о том, как попадать в разные реальности. Знаю, звучит как бред, но ведь моё собственный опыт перечёркивал многое из того, во что верят обычные люди.
Память часто играет с нами злые шутки. Я почему-то точно помнил адрес Кристи, который один раз видел в папке архива, и при этом совершенно позабыл о том, сколько лет прошло с тех пор, когда встретился с ней в первый и последний раз и передал в руки её будущих убийц. Если здесь она выжила, то должна была превратиться в даму бальзаковского возраста, что бы мы под этим ни подразумевали. Что касается её адреса, то запомнился он мне благодаря выразительности номера дома, представлявшего собой три милые шестёрки, а уж то, что находился он на столичной Новой Аппиевой Дороге – это запало в память как-то механически. Так что да, все дороги вели в Рим.
После пяти с небольшим часов пути в скором поезде вокзал «Термини» встретил нас противным дождичком. Рим меня всегда недолюбливал, и я отвечал ему взаимностью. Таксист нам попался на удивление молчаливый, но ремесло своё он знал и даже не попытался повести нас окружным путём. Срезая лишние углы по узким проулкам, он вывез нас к метро Сан Джованни, а уж оттуда заколесил по прямой и бездарной Via Appia Nuova, всю ширину которой съедали припаркованные по краям машины и никому не нужный сквер посередине с редкими деревьями и опять же машинами, безконечные ряды которых прерывались разве что серыми гробами грязных помойных баков. Итальянцы обладают удивительным талантом превращать любые новостройки в античные руины. Здешняя архитектура относилась к послевоенному периоду, в целом смотрелась неплохо, но даже Тим поинтересовался, почему тут всё цвета высохшей глины. Объехав по кругу симпатичную, утопающую в зелени площадь Рэ ди Рома, мы продолжили путь и скоро оказались в квартале, застраивавшемся явно в 60-е годы. Цвет домов не поменялся, они просто стали ещё более квадратными и непривлекательными.
– Хочешь сказать, что мы ещё в Риме? – не выдержал Тим, который по-прежнему не мог привыкнуть к размерам европейских городов.
– Вон только что справа на стене дома с балкончиком стояла цифра 444. Нам осталось чуть больше двухсот, – прокомментировал я.
– Где ты видишь эти цифры! – искренне поразился он, что я хорошо понимаю, потому что удивлялся бы точно так же, если бы ни прожил почти всю жизнь в этом хаосе.
