На закате остановились у берега. Развели костры, приготовили еду, поужинали. Команды перезнакомились – ведь гребцы видели друг друга впервые. Теперь им полгода предстояло быть вместе, хоть и на разных судах.
Григорий подошел к Михаилу.
– Нам бы за Коломной встать, пониже города верст на пять – мы ведь из одной деревни все.
– Встанем, договаривались же.
– Предупреди купца.
Михаил поговорил с Пафнутием – тот не возражал.
К полудню следующего дня Григорий вскричал:
– Деревня наша по левому борту! Опустить парус!
Спустили парус, и Михаил направил судно к берегу. Рядом ткнулась носом ладья Пафнутия.
Мужики из команды собрали подарки и пошли в деревню. То-то радости сегодня деревенским будет! Бабам – обновки примерять, детворе – леденцы на палочках.
Еще вечером Михаил предупредил, чтобы утром гребцы явились трезвыми и без опоздания.
– Обижаешь, хозяин! – вразнобой зазвучали голоса. – Нешто мы без понятия? Не прощелыги какие-нибудь!
И в самом деле, команда у него подобралась удачная. Жаловались иногда купцы на своих гребцов: то ленятся, то в городах на стоянке хмельное пьют без меры – такие в командах судов долго не задерживались. Работа тяжелая, а с похмельного какая отдача? Только трясущиеся руки да пот градом. И все мысли не о работе, а об огуречном рассоле или холодном пиве.
Ужинал и завтракал Михаил вместе с командой ладьи, сидя рядом с Пафнутием.
Команда ушкуя заявилась дружно и вовремя, провожаемая женами и детишками. И еще долго стояли они на берегу, размахивая на прощание платками.
Дальше они сплавлялись с остановками только на ночлег.
На Макарьевской ярмарке застряли на два дня, закупая продукты и интересуясь ценами.
Дальше, вниз по Волге, крупных городов уже не было, только несколько деревень. И по правому берегу шла уже мордовская земля.
Мордва периодически нападала на русские селения, грабила, угоняла людей в плен, но и сама часто страдала от татарских набегов.
Русские тоже не оставались в долгу – даже войска ходили на мордву, дабы пыл их воинственный усмирить. Поэтому на ночевку останавливались на левом берегу, выставляя на ночь караульного от каждого судна.
А дальше и вовсе татарские земли пошли – Казанского ханства. Тут уж приходилось держать ухо востро. Навстречу им поднимались по Волге только редкие суда – не то что до Нижнего.
Напротив Казани остановились – дальше идти мешала цепь поперек реки. А с берега уже лодка спешила с татарскими мытарями. Товар в трюмах осмотрели, деньги взяли и клочок кожи с выжженным клеймом дали.
На землях татарских хоть леса были, а потом – ровная, как стол, степь. Кое-где видны были пасущиеся стада и кибитки пастухов.
Земли башкир по левому берегу миновались беспрепятственно. Потом по правому берегу потянулись земли булгарские, а чуть позже показался и сам Булгар. После нашествия Тамерлана, разрушившего город, жители разбежались, и город, былой славой равнявшийся с Казанью, а то и с Сарай-берке, пришел в упадок. Оставшиеся в живых и вернувшиеся немногочисленные жители промышляли рыболовством и охотой. Скот был съеден или угнан воинством Железного Хромца – как называли Тимура.
Навстречу по Волге под веслами шел насад – грузовое плоскодонное судно. Из большого дерева делался киль, форштевень и ахтерштевень, ставились шпангоуты и обшивались досками. В зависимости от размеров насады могли перевозить от 80 до 200 тонн груза.
Пафнутий, сидевший на ладье впереди, замахал руками. На насаде сигнал поняли и свернули к берегу. Туда же, борт к борту, пристали ушкуй и ладья. Купцы поприветствовали друг друга.
Купец с насада перепрыгнул на борт ладьи. Познакомились, купец оказался из Пскова. Михаил подивился: на таком большом и неповоротливом судне забраться в такую даль немалых усилий стоит. Хотя на насаде гребцов много – человек тридцать, если не больше, да мачта еще стоит. Правда, ветер для насады встречный, и парус спущен.
– Ты откуда идешь, Афанасий?
– Из Сарая, столицы татарской.
– Расскажи.
– Чего говорить, самому увидеть надо.
– Не обижают татары-то?
– В городе купцов полно, со всех земель, поверишь ли – даже генуэзцы.
– Это откуда же?
