— Может, — согласился
Алексей.
— Они — как мы?
— Должны быть как мы.
Ведь и они — по образу и подобию Божьему.
— Я тоже часто смотрю в
ночное небо. Такая тайна над нами, а мы ходим, упершись носом в землю.
— Это точно...
— Слушай, тебя
биологичка завалит. Ну, с этими... Обезьянами... Ты эту теорию эволюции совсем
не признаешь? Ведь... Ну... Питекантропы, неандертальцы...
— Антон, — нахмурился
Алексей, — мы уж сколько раз с тобой говорили. Подойди к зеркалу. Ну какая ты
обезьяна? А? Почему сегодня виды вымирают, а не приспосабливаются? Где
эволюция? Деградация, а не эволюция.
— Да я, честно говоря,
тоже, не хочу от обезьян происходить. Видеть в макаке своего пра-пра-пра-пра...
— облегченно махнул рукой вдаль Антон. — Но на экзамене я все равно буду
рассказывать про Дарвина.
— Рассказывай. Заодно
расскажи, почему ученые до сих пор не нашли ни одного переходного вида!
Расскажи, как Дарвин утверждал, что киты произошли от медведей, которые ловили
рыбу. Ты представить себе такое можешь?
— Чушь, неужели Дарвин
так утверждал?
— Вот видишь, Тоха, ты
даже не знаешь теорию, которую собираешься доказывать. И весь советский народ
так... А если б прочитали книгу Дарвина, то знали бы, что Бога он не отрицал.
Только надо в английском варианте читать.
— Ладно-ладно, —
испугался Антон опасной темы, — ты мне лучше скажи, ты вместе с отцом уедешь?
— Нет, он оставит меня с
тетей. Чтобы я школу закончил уже здесь. Осталось-то полгода.
— Это хорошо, значит,
будем вместе, — обрадовался Антон и тут же подумал, что тем самым мог обидеть
друга, у которого в семье неприятности.
Но Алексей улыбнулся в
ответ:
— Будем вместе. Этим
летом собираются праздновать тысячелетие Крещения Руси. Кое-где даже храмы
открывают. Может, и отца вернут. Даже не верится, что сейчас такое могло
произойти.
— А мне завтра можно с
тобой пойти?
— Можно. Но ты же ходил
уже, тебе не понравилось.
— Да, но не то, что бы
не понравилось. Было все так, как ты предупреждал. Сначала какая-то сила будто
бы стала меня из храма выталкивать. Тяжело как-то стало. Дышать тяжело...
— Бесы, — определил
Алексей.
— И знаешь, мне кажется,
там все о смерти напоминает.
— Правильно. А что в
этом такого? Непомнящий о смерти не знает о Вечной жизни. Другого перехода туда
нет. Хотя, вру. Пророки Енох и Илия были живыми во плоти взяты на небо. Илия
поднялся в огненной колеснице.
— В огненной колеснице?
Может, инопланетный корабль? — сделал свое предположение Антон.
Алексей улыбнулся:
— Вот есть у нас, у
людей, привычка Божии дела своими мерками мерить. Отец говорит: антропоморфный
подход.
— Какой?
— Да чисто человеческий.
— А другого у нас нет, —
смутился Антон, — я, вон, читал, что Ванга сказала: Гагарин не погиб, его
забрали... Забрали, понимаешь? А кто мог забрать? Инопланетяне. Ты про Вангу-то
знаешь?
— Знаю.
— Ну и что скажешь?
— Ничего.
— Но в церкви же
постоянно о каких-то чудесах говорят, ты сам сколько рассказывал.
— Тош, чудеса бывают
истинные и ложные, подобие чудес и дьявол делает, чтоб человек заплутал. А про
Вангу я не знаю ничего. Откуда у нее какие-то знания? Кто ей дал? Мне ближе
наша Матронушка Московская, вот уж провидица была... К ней люди приходили во
время войны, у кого близкие без вести пропали, и она точно говорила — ждать или
отпевать. — Алексей остановился, взял за плечо друга: — Лучше давай не будем,
опять спорить придется, поздно уже. Скажу одно: человек, ограниченный
физическим телом, не может собственными силами познавать потусторонний мир.
— Ладно, не будем. А
звезды сегодня, и правда, очень красивые. Так и манят. Если б построили
звездолет, ты бы полетел? Или это тоже нельзя? — хитро прищурился Антон.
— Почему нельзя? С тобой
— полетел бы, — улыбнулся Алексей.
— Так я завтра приду?
— Приходи. Отец рад
будет.
— Ты серьезно? А я думал
он меня безбожником каким ругает.
— Не ругает. Твой же
меня не ругает.
— Ругает, — вдруг
признался Антон, — но не сильно. Ты же мой друг. Батя считает, что человек —
творец собственной судьбы, а Бог здесь ни при чем.
— Правильно считает.
Человек сам выбирает: к Богу ему идти или в другую сторону.
