Неожиданно он остановился. Малыш, шагавший сзади и вовсю глядевший по сторонам, чуть не налетел на него.
— Что случилось? — спросил он и тут же удивленно присвистнул от удивления. — Куда же они делись?
— Кто?
— Да эти, в желтых сетках.
Капитан, привлеченный какой-то возней на соседней крыше, где группа праздношатающихся вдруг непонятно почему поредела, заметил, что так же загадочно исчезли и находившиеся впереди них атлеты в желтых сетках.
— Может быть, в дом вошли? — предположил Малыш.
— А где ты видишь дома?
— Где? Под нами, рядом, в туннелях-сотах.
Капитан задумался… А что? Риск не велик. Передвижение волшебное. Можно поглядеть и на соты.
— Рискнем?
— Рискнем.
Желания в этом мире исполнялись точно и без задержки. Мгновение, и они уже шагали по широкому и светлому коридору. Свет был не дневной, солнечный, а холодный, искусственный, словно внутри матово-белых стен тянулись невидимые светильники. Коридор был пуст, а конец его терялся где-то далеко в белесом туманном мареве, и не было видно ни людей, ни вещей, ни привычных земных указателей, давно заменивших сказочный придорожный камень или ариаднину нить.
Холодная пустота, бессмысленная пустота, как в брошенном жителями городе на Прокле. Капитан сам бродил когда-то по этому городу, обнаруженному экспедицией Карлова. Но ведь Гедона-то обитаема, и люди должны где-то жить. Он снова вздрогнул от неожиданности — в который раз за этот сумасшедший день: в двух шагах впереди выросла стена и позади такая же, одинаково глухая — ни дверей, ни окон, просто матовая и светящаяся, как стены коридора.
— Вот тебе и комнатка, — резюмировал Малыш. — Просто и мило, только присесть не на чем.
И, словно подчиняясь его желанию, перед космонавтами возникли два кресла, знакомо прозрачные, едва заметные в неверном белесом свете. Точно такие же были в доме-пленке в Зеленом лесу. Только там они принимали любой цвет по желанию хозяина или гостя.
Пусть будут красными, решил Капитан.
Кресла окрашивались постепенно, принимая по очереди все оттенки, от бледно-розового до пылающе-алого — два огненных цветка на белом полу.
— Красиво, — сказал Малыш. Он уселся в одно из кресел, удобно откинувшись и вытянув ноги. — Сюда бы еще столик и кондиционерку.
Столик возник из ничего, как и кресла.
— А где кондиционерка?
— Ты представь ее, — посоветовал Капитан.
Малыш напрягся, покряхтел почему-то — не помогло.
— Бесполезно, — подвел итог Капитан. — Местная промышленность кондиционерок не выпускает.
— А как же они от такой жарищи спасаются?
Откуда-то сверху вдруг подул ветерок, прохладный и легкий. С акустическим эффектом: шум прибоя или шорох листьев. Капитан закрыл глаза и представил себе, что это Земля. Рядом Ока. Еще утро, заря занимается. Предрассветный холодок бесцеремонно забирается за ворот рубахи. А у берега лодка. И в ней удочки и ведро, и банка с наживкой. Малыш кричит из палатки: «Холодновато становится! Сейчас бы свитерок в самый раз».
Капитан открыл глаза и поежился.
— А ты спрашиваешь, как они от жары спасаются. Запомни: мы попали в страну исполнения желаний. Чего тебе хочется?
— Я человек любознательный, — сказал Малыш. — Предлагаю идти дальше.
— Согласен, — кивнул Капитан. — Пошли.
— Сквозь стену?
— Стену уберем. Ты забыл об исполнении желаний?
Однако стена вопреки настойчивому повелению Капитана «убираться» не хотела.
— Осечка. Кажется, нас заперли.
Капитан медленно пошел вдоль стены: «Что это? Несовершенство системы или намеренный ход гостеприимных хозяев? Чей ход конкретно — Координатора? Вряд ли он знает о нашем появлении. Гедонийцев? Но зачем это им, для чего?»
Пройдя еще несколько шагов, Капитан обернулся к следующему за ним Малышу:
— Попробуй ты.
— Уже пробовал. Тот же результат.
— Значит, заперли. Интересно, надолго?
— Нет. — Малыш смотрел на стену: она таяла, как изображение на экране выключенного телевизора.
А в белесой пустоте коридора стоял гедониец — рослый, невозмутимый. Олимпиец, не человек. И только странная черная лента, охватившая лоб, отличала его от тех, кого они видели наверху.
— Кто ты? — хрипло спросил Капитан.
Гедониец не ответил. Он молча продолжал рассматривать посланцев Земли. И вновь Капитан отметил, что глаза гедонийца оставались неподвижными — две голубые льдинки под светлыми полосками бровей.
