Хождение от Байкала до Амура - страница 32
Трехдневный перевал через Северо-Муйский хребет стоил путешественникам четырех лошадей. Утешались только тем, что самая трудная дорога, по словам проводников, позади. На устье реки Муи пришли 26 июля. В этот же день Кропоткин написал брату: «Здесь, на Муе, такие несметные силы комаров, что до сумасшествия (временного, утешься) можно дойти, и тебя 30 раз вспомнишь с твоими проклятиями лету. Жара более 22 градусов, дымокур в палатке, следовательно, угар — мерзость порядочная. Два дня ничего не в состоянии был сделать, подумать не в силах, в жаре среди мошки дураком валяешься, весь мокрый; ждем не дождемся второй половины августа».
Несколько дней, проведенных здесь, Кропоткин все-таки использовал для описания долины реки Муи, для приведения в порядок своих мыслей и впечатлений о пройденной горной стране. Эти впечатления Кропоткин обобщил тогда в таком виде: «Само собою, нет никакой надежды на то, чтобы когда-нибудь в Олекминско-Витимской горной стране было прочное, значительное хлебопахотное население, но могут со временем быть 2, 3 пункта, где поселятся якуты, и эти пункты могут служить пристанищем для поисковых партий и погонщиков скота. Не знаю, насколько возможны поселения вверх по Муе, но полагаю, что и там найдутся места, которые могут быть сделаны годными для хлебопашества, так как характер долины Муи верст на 100 вверх остается такой же, как и на устье. Может статься, — что и по Витиму найдутся места довольно пригодные для хлебопашества в малых размерах, по крайней мере настолько пригодна и сама долина Лены».
Очень интересно читать теперь эти строки, когда в долине Муи ведутся интенсивные работы по прокладке Байкало-Амурской магистрали, когда тут осуществляются грандиозные планы освоения труднопроходимой Олекминско-Витимской горной страны.
31 июля экспедиция начала подъем на Южно-Муйский хребет. Следует сказать, что оба эти названия — Северо-Муйский и Южно-Муйский хребты — были даны П. А. Кропоткиным. Поднявшись на хребет, путешественники любовались величественной картиной окружающей природы. Кропоткин дал превосходное описание открывшейся перед путешественниками панорамы. Вот оно.
«Мы рассмотрим теперь, в каком виде представляется эта северная окраина плоскогория в том месте, где мы ее пересекли. Выше сказано уже, какой ряд крутых, безлесных скал, с резкими трехгранными отрогами и бороздами, сплотившихся в недоступную и труднопроходимую стену, представляется глазу, если смотреть из долины Муи к северу, на Северо-Муйский хребет.
Совершенно иной вид представляется в этом месте, если смотреть на другой хребет, который возвышается верстах в двадцати от русла Муи, на правом ее берегу, и тянется затем в том же направлении на восточном берегу Витима, ограничивая с юга широкую продольную долину Куанды и верхнего течения Чары, лежащие на продолжении долины Муи. Только тогда, когда луч зрения направлен на верхние части долины Куанды, т. е. под острым углом к линии простирания хребта, в нем видны в отдалении высокие гольцы, в начале августа н. с. (нового стиля. — А. А.) еще покрытые снегами.
Но если смотреть на хребет, стоя к нему лицом, то глаз видит только массивные, округленные, лесистые возвышенности, сплотившиеся друг около друга и друг за другом массивною стеною. Оне падают к долине Муи настолько полого, что не образуют осыпей, и всплошь порастают лесом, а у подошвы еще более пологими болотистыми откосами переходят в горизонтальные площади береговой равнины. При этом возвышенности, непосредственно представляющиеся наблюдателю, стоящему в долине Муи, и не высоки; они далеко не достигают пределов вертикального распространения древесной растительности.
Наконец, вершины их не вырезываются теми остроконечными формами, которые свойственны горам северного хребта, а принимают более округленные, волнистые очертания; те же волнистые формы принимают и скаты гор, как резкая противуположность глубоким бороздам и острым каменистым ребрам Северо-Муйского хребта, не представляя, таким образом, ни резких очертаний, ни серых, каменистых осыпей, ни глубоких, узких борозд на скатах, лишенных в течение почти целого дня игры теней и красок, покрытых хвойными лесами, темный тон которых усиливается отсутствием непосредственного освещения, — Южно-Муйский хребет теряет всякую образность, лишается всего того, что придает рельефность виду всякого хребта. Глаз невольно переносится на Северо-Муйский хребет; и путем повторения еще более усиливается впечатление этой массы скал одного хребта, в ущерб впечатлению безобразных лесистых возвышенностей другого».
