– А кто пригнал ее? – спросила Молли.
Охранник достал из кармана маленький блокнот и сверился с ним.
– Местный механик по имени Майк Атаги. Думаю, здесь есть фото…
Он полистал странички и достал цветную ксерокопию, которая сложенной лежала в блокноте.
– Вот, это он.
Я наклонился, чтобы взглянуть на фото. Да чтоб меня! Это был мой старый механик Майк. Он вытворял чудеса, когда надо было ремонтировать моего «Жука», работая с талантом, граничащим с волшебством, когда требовалось воскресить мою машину из мертвых снова, снова и опять.
– А он сказал, кто доставил машину ему? – спросил я.
Охранник снова проверил записи.
– Вот! Она стояла у мастерской, когда он пришел на работу, вместе с депозитом и заказом на срочность исполнения, где было написано: «Отремонтируй это для Гарри Дрездена и верни по следующему адресу, иначе пожалеешь, ничтожный смертный слесарь».
– Кот Ситх, – понял я. – Что ж, по крайней мере, он работал, пока мы были на острове.
Раздался низкий утробный звук, и «мунстермобиль»[71] плавно подъехал к воротам гаража. С его блестящей поверхности капала вода, а сам он выглядел как левиафан с фарами, вынырнувший из глубин. На нем еще виднелось несколько вмятин и царапин, но разбитое стекло было заменено, и двигатель звучал прекрасно.
О’кей, я не фанат автомобилей или чего-либо еще, но гитарное соло из «Bad to the Bone»[72] внезапно заиграло у меня в голове.
– Колеса, – сказал я. – Великолепно.
«Мунстермобиль» плавно подрулил к нам и остановился. Капли воды все еще стекали по его железным бокам. Из него выбрался еще один охранник, оставив водительскую дверцу открытой, и обежал машину, открывая пассажирскую дверцу для Молли.
Я тронул Молли за плечо, не давая ей сесть в машину немедленно, и очень тихо сказал:
– Насколько ты доверяешь своему другу мистеру Этри?
– Этри может возражать тебе, – сказала Молли. – Он может переломать тебе кости. Может перерезать тебе глотку во сне и закопать в землю живым. Но он никогда, никогда не солжет о своих намерениях. Он не друг, Гарри. Но он мой союзник. И в этом он хорош.
Я хотел было сострить что-нибудь насчет выражения недоверия любому, кто живет слишком близко к Феерии, но сдержался. Во-первых, свартальвы довели паранойю до уровня высокого искусства, во-вторых, я не сомневался, что они подслушивают все, что говорится на их территории, за исключением частных комнат. С другой стороны, у них была железобетонная репутация по части порядочности и нейтральности. Никто не схлестнется со свартальвом без последствий – хотя, скажем прямо, свартальвы редко дают кому-либо серьезный повод схлестываться с ними. И на этом они заработали массу уважения.
Кроме того, репутация велит им твердо держаться данных обещаний, условий, закона – по крайней мере его буквы.
– И каковы же условия вашего союзничества? – спросил я, подходя к водительской дверце.
– Мне достается квартира, – сказала Молли. – В смысле, она моя. Я ее владелица. Они следят за ее состоянием следующие пятьдесят лет, и если я все еще остаюсь на их территории, они считают меня гражданином своей нации со всеми вытекающими правами и привилегиями.
Когда мы сели в машину и захлопнули дверцы, я присвистнул.
– А что ты им даешь за это?
– Блюду их честь. Иногда возникала проблема с бомбой, и я ее разминировала.
– Адские колокола, – сказал я. – Посмотри-ка на нее, какая взрослая стала.
– Это ты был взрослым, – возразила Молли. – Весь сегодняшний день.
Когда мы отъезжали, я старался выглядеть не очень виновато.
– Кгм.
– Понимаешь, я чувствую это, – сказала она. – Давление внутри тебя.
– Мне удалось его сдержать, – сказал я, начиная вести машину. – Не беспокойся. Я не позволю ему заставить себя… отнять у тебя что бы то ни было.
Молли сложила ладони на коленях, опустила взгляд и сказала слабым голосом:
– Если это предлагается по доброй воле, ты можешь взять. В таком случае ты просто принимаешь подарок.
Частью своего существа я чувствовал, как что-то разрывается в моей груди – такой глубокой оказалась боль, которую я испытал, услышав надежду и неуверенность в голосе Кузнечика.
Другая часть моего существа хотела завыть и наброситься на нее. Взять ее. Прямо сейчас. Даже не ожидая, пока остановится автомобиль. Если бы я поступал, как заведено по правилам, то не было никакого резона не поддаваться этому порыву – за исключением опасности разбить машину. Молли была уже взрослой женщиной, причем исключительно привлекательной. Я видел ее однажды обнаженной, и она была что надо. Она тоже хотела меня – даже, можно сказать, жаждала. И я доверял ей. За эти годы я научил ее многому, и кое-какие вещи были предельно интимными. Плотские отношения между учителем и учеником – не такая уж неслыханная вещь в кругах чародеев. Некоторые из них даже предпочтут подобную ситуацию, потому что в зловещем плане секс в гораздо большей степени опасен, чем развлекателен. И они считают обучение физической интимности чем-то, неразрывно связанным с магией так же, как с жизнью.
