– Если нужно будет это сделать, – рассудительно произнес я, – то я позабочусь, чтобы удар нанесла твоя рука. Но сначала мы дадим ему шанс выговориться.
– Вы милостивый и сострадательный человек, милорд, – сказал Тук, явно разочарованный.
– Можешь не сомневаться, – кивнул я. – И постарайся выбрать для себя местечко получше, чтобы не дать нашему гостю смыться.
– Есть! – сказал Тук, отсалютовал и рванул через всю квартиру.
Молли покачала головой.
– Ты всегда заботишься о том, чтобы он чувствовал себя при деле.
– Он при деле, – подтвердил я и направился к импровизированному медицинскому столу Баттерса.
– Конечно, больно, – говорил Томас. Баттерс зашивал небольшую сморщенную дырку в нижней части его живота. – Но не так, как было, когда ты вытаскивал эту пулю.
– А ты уверен, что сможешь выжить с необработанной раной? – спросил Баттерс. – Потому что будь ты нормальным человеком, я гарантию давал бы, что в этой штуке через пару дней разовьется сепсис и прикончит тебя.
– Микроорганизмы не проблема для таких, как я, – сказал Томас. – Если я не истеку кровью, то все будет в порядке.
Мой брат говорил спокойным тоном, но цвет его глаз изменился – они стали светлее, а оттенок серого почти полностью покрыл голубизну. Вампир Белого Совета обладает сверхчеловеческой силой, скоростью и сопротивляемостью, но всему есть предел. Глаза Томаса изменялись, когда его личный демон, его Голод, брал верх, руководя всеми его действиями. В какой-то момент ему придется подкормиться, чтобы собраться с силами.
– Вы скоро закончите? – спросил я. – Мне нужен стол.
– Что с вами, люди? – проворчал Баттерс. – Во имя Божье, здесь серьезными ранами занимаются.
– Если мы не начнем шевелиться, ран будет столько, что зашивать их придется тысяче врачей, – сказал я. – Сегодня у нас дело не шуточное.
– И насколько же?
– Не припомню, чтобы сталкивался с чем-либо более мрачным, – сказал я. – А тут хреновы вампиры, без толку занимающие место на столах, которые нужны другим людям.
– И бестолковые чародеи, – подхватил Томас, – устраивающие перестрелку с врагом и случайно попадающие в своих союзников.
– О, – сказал я. – Так это случилось, когда я целился в Туза?
Он фыркнул.
– Ага.
Я поморщился.
– Ну-у… Сожалею, что так вышло.
– Один из не самых удачных деньков, Дрезден, – протяжно произнес Томас. – Бах, и прямо в хлеборезку.
– Трындеть не мешки ворочать, – сказал я. – Стол, стол, стол!
Баттерс закончил латать Томаса и замотал ему живот длиннющим бинтом. Пока доктор работал, Томас лежал, оперевшись на локти. Мускулы его скульптурно проступили под бледной кожей – впрочем, с Томасом это происходило в любой позе. Его бледные глаза надолго задержались на Молли, и моя ученица с заалевшими щеками резко обернулась.
– Я, э-э… – сказала Молли. – Ого.
– Томас, – сказал я.
– Извини, – сказал он. Без особой искренности. И с ленивой грацией поднялся со стола. – Слушай, Гарри, рубашек здесь больше не осталось? Свою я испачкал, благородно и жертвенно истекая кровью.
– Это не моя рубаха, а Молли, – сказал я.
Он посмотрел на мою ученицу.
– О? И что же я должен сделать, чтобы получить одну такую?
– Вперед, – сказала Молли внезапно охрипшим голосом. – Возьми одну.
– Премного благодарен, – сказал Томас и прогулочным шагом направился в гостевую спальню.
– А что? – сказала она. – Он красавчик.
– Это я расслышал, – крикнул Томас из спальни.
– Карту, – сказал я, и Молли поспешила к столу. Баттерс убрал свое барахло довольно быстро. Судя по всему, он извлек пулю из кишок Томаса, не наделав излишне кровавого бардака. Должно быть, пуля располагалась близко к поверхности. И пистолет Туза был невеликого калибра, 25 или 22 мм. А может, он пользовался дешевой амуницией, и в патроны не досыпали пороха. Или же, супер-мускулатура Томаса затормозила пулю прежде, чем та зарылась слишком глубоко.
После того, как стол почистили, Молли развернула на нем карту. Это была карта острова Мичиган и береговой линии вдоль него, включая Чикаго, Милуоки – до самого Зеленого залива. Молли передала мне авторучку, и я наклонился над столом, начав опухшими пальцами наносить значки на карту. Было больно, но я игнорировал боль. Кэррин встала и подошла к нам, чтобы понаблюдать за происходящим. Вскоре присоединился и Томас, облачившийся в простую белую футболку, которая, казалось, была сшита конкретно на него. Вот такая он сволочь.
