В это самое мгновение перед глазами Виктора Викентьевича и предстала до смешного простая, но очень эффективная и, главное, доходная схема надувательства. Государство наше, как известно, одна из крупнейших стран – экспортеров нефти. И ставит задачу: продать столько-то миллионов тонн, то есть такое-то количество баррелей. Не вопрос! И Виктор Викентьевич продает ровно столько тонн, сколько ему дает государство. Но вот баррелей получается больше, чем планировалось. Немного, конечно, всего процентов на восемь-десять. Но, учитывая цены на углеводороды и объемы поставок, сумма выходила такая, что от громадья планов у господина Еременко голова пошла кругом.
Однако трезвости мышления он не потерял, прекрасно осознавая, что одному такие объемы не поднять. Поэтому он взялся за осуществление своей грандиозной работы неторопливо и по-деловому, справедливо рассудив, что за такие деньги не продастся разве что папа римский, и то как знать…
С присущим ему энтузиазмом и старательностью Виктор Викентьевич взялся договориться с нужным для дела нефтедобытчиком, коим оказался бывший партийный функционер районного масштаба, а ныне один из крупнейших нефтепроизводителей Алексей Игоревич Шестопалов.
Теперь «легкая» нефть, добытая из шестопаловских скважин, с помощью хитрых документальных махинаций подменяла «тяжелую», которую следовало продать за бугор. А для проведения финансовых операций была создана целая сеть корпораций, которая занималась поставками на Запад сырья, а на Восток – валютной оплаты.
Цепочка замкнулась и, что самое главное, работала безотказно! Добытую в России «тяжелую» нефть оставляли России же, подменяя ее на более «легкую», а значит, более объемную шестопаловскую. Созданная корпорация, которую возглавлял бывший американский сенатор Оливер Стромберг, продавала ее как через сырьевые биржи, так и напрямую, непосредственно заказчикам. А разница оседала в карманах этой троицы. Приходилось, конечно, делиться и с другими «подельниками». Но, как правило, люди это были недалекие, всю систему махинаций предвидеть не могли и просто получали единовременную мзду за тот или иной подписанный документ.
Филиалы корпорации находились практически во всех странах мира, так что отследить, на какие счета они отсылают деньги, было практически невозможно. Штаб-квартира же корпорации находилась в Нью-Йорке.
Именно сюда, в головной офис, на встречу с нефтедобытчиком Шестопаловым и председателем правления Стромбергом и ехал сейчас ведущий советник Минфина России Виктор Викентьевич Еременко.
Оба партнера ждали его в офисе, удобно расположившись перед большим экраном плазменного телевизора и просматривая последние курсы цен на нефть с мировых бирж. Кривая показателей неумолимо и стремительно шла вверх, и настроение у соратников было хорошее, чего нельзя было сказать о Еременко.
Он стремительно вошел в кабинет, коротко поздоровался и сел чуть поодаль, ожидая, когда те соблаговолят заметить его присутствие.
Наконец, натешившись в предвкушении предстоящих баснословных барышей, они выключили телевизор и повернулись к советнику Минфина.
– Видал? – обратился к Еременко Шестопалов фамильярно, считая, очевидно, что так и должны в Америке обращаться русский к русскому. – ОПЕКу надо сказать ба-а-а-альшое спасибо! Цены-то, цены! – Нефтедобытчик с азартом потер ладонью о ладонь и хитро глянул на советника Министерства финансов: – Ну, что, Виктор Викентьевич, я так полагаю, ты что-то новенькое хочешь нам предложить, а? Так сказать, усовершенствованную форму отъема денег! Грех не воспользоваться таким скачком цен!
Еременко с сарказмом глянул на соотечественника, подождал, пока пройдет общая эйфория, и, затянувшись тонкой дорогой сигаретой, спокойно произнес:
– Господа, я попросил вас собраться, чтобы сообщить пренеприятное известие…
– К нам едет ревизор, – хохотнул сообразительный нефтедобытчик.
– Хотя вполне возможно, что это известие не такое уж и неприятное, – поправился Еременко, не обращая внимания на бестактность. Немного помолчал, сосредоточивая внимание компаньонов, и произнес: – Я ухожу из дела.
