Некоторые футболисты за столом трепетно наблюдали за нами, будто быть преследуемым двумя тупыми курицами было для них недостижимой мечтой.
Лекси скользнула рукой под стол и прижала пальцы к моему бедру, медленно поднимая их по шву джинсов. Я расставил ноги пошире, ожидая, пока она достигнет цели.
Прежде чем я почувствовал на себе ее руки, громкий шепот Америки прокатился по столу:
— Кажется, меня только что стошнило.
Девушка напряглась и развернулась всем телом.
— Я все слышала, уродина.
Мимо ее лица пролетел ролл и приземлился на землю. Мы с Шепли переглянулись, а затем я распрямил колени.
Задница Лекси шлепнулась на плиточный пол кафетерия. Признаюсь, меня немного завел звук, послышавшийся при встрече ее кожи с керамикой
Особо не жалуясь, девушка ушла. Казалось, Шепли оценил мой жест, и этого было достаточно. Моя терпимость к таким девушкам, как Лекси, была довольно ограниченной. У меня существовало только одно правило: уважительное отношение.
Ко мне, моей семье и друзьям. Черт, даже некоторые из моих врагов заслуживали уважения. Не вижу смысла продолжать общение с людьми, которые не выучили этот жизненный урок.
Может, это лицемерие с моей стороны по отношению ко всем девушкам, прошедшим через двери в мой дом, но если бы они сами себя уважали, то и я бы относился к ним соответственно.
Я подмигнул Америке, которая явно была довольна сложившейся ситуацией, кивнул Шепли, а затем попробовал еще один кусочек чего бы то ни было на моей тарелке.
— Хорошо вчера поработал, Пес, — сказал Крис Дженкс, кинув через стол гренку.
— Заткнись, придурок, — вставил своим низким голосом Брэзил. — Адам никогда не возьмет тебя обратно, если услышит, что ты несешь.
— О, ну да, — пожал тот плечами.
Я отнес поднос к мусорнику и вернулся на свое место, слегка нахмурившись.
— Не называй меня так больше.
— Как? Псом?
— Да.
— Почему? Я думал, это твоя кличка в Круге. Прямо как у стриптизеров.
Мои глаза остановились на Дженксе.
— Почему бы тебе не заткнуться и не дать возможность этой дыре на твоем лице зажить?
Мне никогда не нравился этот жалкий червяк.
— Конечно, Трэвис. Все, что тебе нужно, это просто сказать. — Парень нервно хихикнул, затем взял свой поднос и ушел.
Через некоторое время столовая частично опустела. Я оглянулся и увидел, что Шепли и Америка все еще на своих местах, болтают с подругой.
У нее были длинные, вьющиеся волосы, а кожа все еще хранила бронзовый оттенок с летних каникул. Не то чтобы у нее были самые большие сиськи, которые я когда-либо видел, но вот глаза… они были странного серого цвета. И казались мне знакомыми.
Я точно никогда не встречал ее раньше, но что-то в лице девушки напоминало мне о чем-то забытом…
Я встал и двинулся к ней.
У нее были волосы порно-звезды и лицо ангела. Глаза имели миндалевидную форму и необычную красоту.
Вот тогда-то я и заметил: за ее красотой и притворной невинностью скрывалось что-то еще — безразличие и расчетливость.
Даже когда та улыбалась, грех настолько глубоко укоренился в ней, что никакой кардиган не мог этого скрыть. У нее был маленький нос, мягкие черты лица и всевидящие глаза. Всем остальным она казалась простой и наивной, но эта девушка явно что-то скрывала.
Я знал это только потому, что тот же грех обитал во мне всю мою жизнь. Вся разница в том, что она скрывала его глубоко в себе, а я постоянно давал ему волю.
Я наблюдал за Шепли, пока тот не почувствовал мой взгляд. Когда он посмотрел в мою сторону, я кивнул на голубку.
— Кто это? — произнес я одними губами.
Шепли ответил лишь хмурым взглядом, полным недоумения.
— Она, — вновь безмолвно сказал я.
Братец улыбнулся своей коронной ухмылкой мудака, которая всегда появлялась на его лице, когда он что-то задумывал, что обязательно выведет меня из себя.
— Что? — спросил он куда громче, чем было необходимо.
Я точно видел, что девушка понимала — речь идет о ней, поскольку та продолжала сидеть с опущенным взглядом, будто ничего не слышит.
Проведя минуту в обществе Эбби Абернати, я понял две вещи: девушка была неразговорчива, а если она и открывала рот, то вела себя как стерва. Но, даже не знаю…
