— И пленки.
Сайз просиял.
— Да, и пленки. Если копии есть, мне чертовски хочется их заполучить.
— Такое же желание обуревает и того, кто ее убил.
— Тут есть одна загвоздка. «Дипломат» взорвался в три двадцать пять. Встречу она назначила на три ровно. Это меня тревожит.
— А меня просто сводит с ума. Если они хотели убить только ее, а не меня, значит, причина в неисправности часового механизма.
— Если только они не хотели прикончить вас обоих.
— Именно об этом я и думаю.
Сайз усмехнулся.
— Испугались?
— Тогда или теперь?
— И так и этак.
— Тогда ужасно перепугался, но понемногу вхожу в норму.
Сайз вновь постучал ластиком по зубам.
— Искушение велико. Очень хочется написать об этом в колонке, — последовала пауза. — Но не напишу, — в голосе явственно слышались нотки сожаления. — Это всего лишь развязка. Мне же нужно другое.
— Вы по-прежнему хотите знать все, от начала и до конца?
— Совершенно верно. От начала и до конца. Копии пленок, если они существуют. Ксерокопию ее показаний, если вы сможете их отыскать. И, естественно, я хочу знать, кто ее убил.
— За двадцать четыре часа до того, как имя убийцы станет известно полиции, так?
Сайз вновь улыбнулся, куда мрачнее.
— Я просто хочу узнать его первым. Вы сможете это сделать… хотя бы подойти к разгадке?
Я пожал плечами.
— Даже не знаю. С убийством я сталкиваюсь впервые. Я даже не знаю, как вести себя в таких случаях, но одно преимущество у меня есть.
— Какое же?
— Я видел, как это случилось.
Он кивнул.
— Это точно. Вам нужна помощь? Я могу дать одного из своих репортеров, если он вам нужен.
— Пока нет.
— Ясно. Как продвигались ваши дела до случившегося сегодня?
— Я сосредоточился на лоббистской фирме, через которую сенатор вроде бы получил взятку.
— «Баггер организейшн». В конторе у меня есть их досье. Я скажу Мэйбл, чтобы она послала его к вам домой. С курьером.
— Хорошо.
— Вы думаете, там есть за что ухватиться?
Я кивнул.
— Скорее всего. Завтра в десять часов утра я попробую это выяснить.
— И кого вы хотите прижать к стенке?
— Уэйда Моури Баггера.
— Самого полковника!
— Вот-вот.
— Скользкий тип.
— К таким я привык.
— Хорошо. Отсюда вам лучше всего поехать в полицию. В отделе убийств у меня есть знакомый, лейтенант Синкфилд. Я позвоню ему и скажу, чтобы он вас принял. Он у меня в долгу, так что можно надеяться, что он обойдется с тобой по-хорошему.
Я поднялся.
— Вы правы. Если не произойдет чего-то экстраординарного, увидимся в день выплаты.
— Я рад, что вы не забываете о нас.
Лейтенант Синкфилд, из отдела убийств городской полиции, мужчина моего возраста, курил сигарету за сигаретой, то есть в день ему требовалось как минимум четыре пачки. В сравнении с ним я почувствовал себя суперменом, поскольку бросил курить два года тому назад.
Я рассказал Синкфилду и его диктофону все, что знал о смерти Каролин Эймс. Потом мы посидели в молчании в мрачной комнатке на третьем этаже здания полицейского участка, расположенного по адресу Индиана-авеню, 300. Лейтенант Синкфилд, вероятно, пытался найти вопрос, который еще не задал мне, а я убеждал себя, что мне совсем не хочется курить.
— Сколько ей было лет? — спросил я. — Двадцать три?
— Двадцать два. Исполнилось в прошлом месяце.
— Есть какие-нибудь идеи?
Во взгляде его синих глаз не нашлось место ничему, кроме подозрительности. Волосы его тронула седина, но они не поредели. Даже улыбка, и та выходила у него подозрительной.
— Какие идеи? — спросил он.
— Насчет того, кто ее убил.
— Абсолютно никаких. У нас есть только вы, и никого более.
— Негусто.
Он вроде бы согласился со мной, и комната вновь погрузилась в молчание, пока он не затушил очередную сигарету.
— Кто-то побывал в ее квартире.
— Интересно.
— Да. Все перевернули вверх дном. Возможно, искали пленки, о которых вы упоминали. Это не ограбление. У нее был переносной цветной телевизор. Его не тронули, только сняли заднюю стенку, чтобы посмотреть, не спрятано ли чего внутри. Мы нашли два диктофона. Один из тех, что подсоединяются к телефонному аппарату.
— Где она жила?
— В Джорджтауне. На Эр-стрит. Отличная квартирка. С настоящим камином, просторной кухней. Рента, полагаю, обходилась ей в мое двухнедельное жалование.
