Не может быть, чтобы она исчезла навсегда!
Князь принял решение…
* * *
В далекой Византии порфирородная Анна очнулась от забытья в своих роскошных, но пустых покоях…
Ее сердце трепетало в груди, как испуганный соловей…
Предчувствие приближающегося поворота судьбы вернулось.
Что за мужчина пригрезился ей?
Кто он?
Он не был похож ни на одного знакомого ей человека: приятной и мужественной наружности, с прямым, открытым взглядом синих глаз, широкоплечий, светловолосый…
Как причудливо менялось выражение его лица, когда он смотрел на нее! Задумчивость, узнавание, удивление, радость, надежда, умиротворение, нежность, любовь…
Любовь?
Да.
Разве она может думать о любви?
Она – порфирородная принцесса Византийской империи…
У нее есть свои обязанности…
Но, может быть, она может что-то еще?
Этот незнакомец тронул ее сердце, но Анна знала, что ее братья не отдадут ее замуж, не просчитав всех выгод от этого брака – тем более, за человека не христианской веры. Да и сама она никогда не выйдет за нехристианина! А он точно не христианин…
Принцессу объял ужас – она даже не могла не то, что представить, а даже подумать о том, чтобы выйти за язычника, варвара… Нет, это невозможно. Уж лучше смерть…
* * *
А в Киеве великий князь русский Владимир Красное Солнышко принял решение и ясно посмотрел в глаза Андрею.
– Дам я войско.
Князь повернулся к послу византийскому, продолжавшему неподвижно стоять перед ним в напряженном ожидании.
– Передай, что я помогу, пошлю на помощь царям византийским шесть тысяч воинов. Но пусть они отдадут замуж за меня сестру свою Анну….
Скоро только сказка сказывается, а вот дело не скоро делается…
Ехали Руслан, Ратмир, Рогдай и Фарлаф через горы высокие, через реки широкие, леса дремучие…
Видели они на своем пути многие разрушения, оставленные Змеем Горынычем: сожженные поля, разрушенные деревни, растерзанных людей…
Страдало сердце Руслана при виде этих бедствий великих, кровью обливалось. Видел он, сколько Зла принес Змей Горыныч Русской земле. Страдали сердца Фарлафа, Ратмира и Рогдая – видели они, сколько бедствий принес Змей Горыныч и не могли не скорбеть при виде этих бедствий.
Останавливались витязи, помогали страдальцам всем, чем могли, и продолжали свой путь…
Раз почти догнали они Змея: сидел он на крутом берегу и пил из реки, воды которой были окрашены кровью. Людмила ни жива ни мертва лежала у него на спине.
Выхватили витязи свои мечи и ринулись на Змея. Только дунул он на них огнем и дымом, и замерли они – с поднятыми мечами в руках, на застывших конях богатырских – не успев приблизиться к нему. И снова только князь Руслан видел и слышал, только двинуться он не мог.
– С незапамятных времен получал я жертвы! – разнесся по округе громом голос Змея. – Великий князь русский Владимир запретил жертвы кровавые! Поставил он заслоны вокруг Русской земли, и больше не приводят мне в полон русских людей, не дают молодой крови! Как он посмел отобрать у меня то, что принадлежит мне?! Теперь дочь его будет мне жертвой! Теперь он за все поплатится! Чтобы знал, что не он, а я правлю! И все будет так, какова воля моя!
Взмахнул черными крыльями Змей Горыныч, поднялся в небо и умчался, унося Людмилу. Небо потемнело, его быстро затянуло черными тучами, сверкнула молния, громыхнул раскат грома, и на землю хлынул кровавый дождь.
Византия, Константинополь, 987 год по PX
– Дерзость Владимира невероятна! Я не могу поверить, что этот варвар посмел потребовать в жены нашу сестру, но… – Василий не успел договорить.
– Брат, мы не можем отдать сестру в варварскую страну! Это ведь династический брак! Вспомни, что дед наш, Константин VII Багрянородный, сказал о браках с варварскими северными народами, и русов он также упомянул: «Если когда-либо народ какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, то есть либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь, василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их неразумную просьбу…» – Константин кипел от возмущения.
– Но он ведь сделал и исключения…
