Под одним из вездесущих навесов – на этот раз красно-зеленым – были расставлены столы и стулья некогда белого цвета Хэн заказал гуляш из траладона и порадовался, выяснив, что по вкусу он почти не отличается от домашнего. Пилот с энтузиазмом работал вилкой, пока Чубакка уминал тазик с салатом и вгрызался в сырые траладоньи ребрышки. Утолив голод, Соло откинулся на спинку стула и присосался к кружке местного эля, пытаясь выяснить, нравиться ли ему вкус напитка. У дроида-официанта, который принес ему счет, Хэн поинтересовался, не заходит ли сюда Мако Спине
– Среднего роста, широкоплечий, короткие темные волосы, седина на висках, – пояснил он.
Голова дроида качнулась из стороны в сторону.
– Нет, господин, я не видел описываемого вами человека.
– Передай своему хозяину, что я спрашивал о Мако, ладно? – попросил Хэн.
Он допил эль, и напарники направились дальше по улице к самому ярко освещенному из баров. ЙТоуб зашла за Нал Хутту, начиналась «короткая» ночь. А® настоящей было еще очень далеко, и длиться она будет больше сорока стандартных часов. Когда включили искусственное освещение, Хэн спросил себя, сумеет ли он когда-нибудь привыкнуть к таким долгим ночам. Хотя, наверное, это не имело значения, так как Луна по сути была городом, который никогда не спал.
В «Приюте контрабандиста» Хэн опять спросил о Мако, и, естественно, никто о таком даже не слышал. В «Счастливой звезде», жалких остатках того, что когда-то было элегантным казино, история повторилась. Как и еще в двух барах. Хэн начал привыкать к слову «нет». Со вздохом он отправился дальше.
«Убежище контрабандиста».
«Кореллианское кафе».
«Золотая сфера».
«Экзотическая выставка» (Живые танцоры! Живое шоу!)
Казино «Комета»
«Пьяный барабанщик».
Ноги гудели от долгих хождений по улицам и переходам. Кое-куда здесь можно было добраться, лишь имея крылья или ракетный ранец. Можно было взглянуть с балкона на желанное место – в десяти метрах, рукой подать! – а потом шагать туда минут пятнадцать вверх и вниз по мостикам. Между некоторыми домами были натянуты веревки или провода, но Хэн был не настолько безрассуден и не находился в столь отчаянном положении, чтобы лезть по ним через пропасть в двадцать, сорок, а то и сто этажей. Переходы между зданиями порой никто не ремонтировал, и после внимательного осмотра Хэн часто предпочитал длинный окружной путь. Может, какие-нибудь и выдержали бы его вес, но вот Чубакку – едва ли.
Кореллианин уже подумывал, где можно будет прикорнуть в безопасности несколько часиков. Он только сейчас сообразил, что с тех пор, как он проснулся на «Принцессе», минуло почти двенадцать часов. Он как раз повернул голову, чтобы изложить свои мысли Чубакке, когда из темноты проулка вытянулась рука и взяла его за горло. А спустя полсекунды Хэна крепко прижали к вполне человеческому телу, а к виску приставили дуло бластера.
– Один шаг, – предупредил, обращаясь к Чубакке, низкий мужской голос, – и я поджарю твоему дружку мозги, пока они не полезут у него из ушей.
Вуки замер на месте, он рычал, скалил зубы, но в атаку не шел. Хэн знал этот голос. Он сделал попытку набрать в легкие воздух, но чужая рука дюрастиловой хваткой сжимала ему глотку.
– Ма… – вот и все, что ему удалось сипло пискнуть.
– Только не зови при мне маму, малыш, – произнес голос. – А теперь поведай, кто ты, во имя Ксендора, такой и почему спрашиваешь обо мне на каждом углу?
Кореллианин хватал ртом воздух, задыхался, но говорить не удавалось. Чубакка зарычал, указал на барахтающегося в чужих объятиях напарника.
– Х-х-э-э-н-н-н, – вуки с большим трудом заставил свою пасть выговорить человеческое имя. – Х-э-э-эн-н-н…
– Что? – растерянно переспросил голос. – Хэн? Соло вдруг отпустили, затем развернули. Он все еще разевал беспомощно рот, тер руками шею, а его уже обнимали с таким энтузиазмом, что могли лишить дыхания еще раз.
– Хэн! Малой, как я рад тебя видеть! Как поживешь, ты, старый мошенник?
Увесистый кулак врезался кореллианину между лопаток. Соло вновь поперхнулся, но его заботливо похлопали по спине, что, впрочем, не исправило дела.
