— Я не знаю.
— За яйца его подвесить, признается, — вдруг сказал полковник и, выходя из кабинета, добавил: — Кончай ты с этим делом быстрее, веди его в соседнюю комнату, и пусть он там про деньги расскажет.
— Я действительно не знаю! — сказал я, чуть со стула не свалившись; меня трясло, как чокнутого.
— Да не трясись ты так, — устало сказал пожилой опер. — Я же говорю, ты нам не нужен, и мы тебя отпустим. — Вдруг тон его изменился, он посмотрел на меня огорченно. — А то, что ты ночью говорил, что квартиру на улице Большая Пионерская ограбил и золото спрятал, это что, неправда?
Удивительно, но в его голосе я не услышал издевки. Я уже хотел пошутить, что били бы больше, и в убийстве Листьева бы признался, не то что в краже… но вовремя осекся, просто сказал:
— Да, это неправда.
— Жаль, — с еще большим огорчением произнес пожилой опер и открыл вторую бутылку пива.
— А то, что ты на вокзалах женщин грабил? — зло встрял опер с чисто выбритой мордой.
Я смолчал.
— Да оставь ты его в покое. — И пожилой протянул ему пиво.
Чисто выбритый пиво взял, но морда его от этого добрее не стала. Видно, я сильно разочаровал его.
Я и теперь не знал, кто она, эта Людмила, откуда у нее деньги. Ничего я не знал, домой я хотел.
Пожилой опер поднялся, потянулся и вышел из кабинета. Опер с чисто выбритой мордой зло смотрел на меня. Вдруг сказал:
— Упал, отжался, быстро.
— У меня легкие больные, — ответил я чуть слышно.
— Куришь?
— Курю.
— Тогда здоровый, отжимайся.
Утупившись в пол, я продолжал сидеть. «Выкуси, харя мордатая», — мысленно произнес я, разглядывая свои туфли. Опер смачно выматерился, подошел ко мне, влепил подзатыльник, вернувшись на место, включил телевизор и больше не обращал на меня внимания.
— Мало ты ему, — сказал проснувшийся опер с усиками. — Таких, как он, нужно медленно пытать. — Он потянулся, поднялся с дивана. — Легкие, говоришь, больные, мы сейчас проверим. — Он взял со стола полиэтиленовый пакет. — Сейчас мы и посмотрим, какие у тебя легкие.
— А!! — заорал я.
— Блядь, вы чего тут! — Дверь распахнулась, пожилой опер нервно посмотрел на нас. — Тут уже люди ходят. Кончай самодеятельность. А ты давай в коридор.
Я вышел в коридор.
— Сиди вот здесь и ни шагу, — указал он мне на кресло. — Понял? ни шагу.
Я кивнул. Он куда-то ушел.
Я просидел так не меньше часа, гоняя по кругу одну лишь мысль — скорее бы отпустили, скорее бы…
Мимо ходили какие-то люди, кого-то искали, что-то спрашивали — все как в обычной конторе. Я не видел этих людей, не слышал их… я боялся, сидел в кресле и боялся: скорее бы отпустили, скорее бы…
В коридоре показался пожилой опер, с ним мужчина лет двадцати шести в дорогом строгом пальто, волосы аккуратно зачесаны назад, тонкие черты лица. Пожилой опер почему-то неестественно льстиво улыбался этому мужчине, даже заискивающе улыбался.
— Парень он хороший, учитель, в школе работает…
— Спасибо, вы уже говорили, — спокойно ответил мужчина и жестом показал, что хотел бы остаться со мной наедине.
— Тогда вы поговорите, а я пойду оформлю документы. — И пожилой опер скрылся в кабинете.
Мужчина начал вежливо и очень спокойно.
— Ты не волнуйся, никто тебя не посадит. Сестра делает иногда подобные глупости — деньги берет у меня без спроса. Она так девушка хорошая, да и ты, я вижу, парень хороший. Просто ты оказался не в то время не в том месте. С кем не бывает. Тебя сейчас отпустят. Сестра отказ напишет, и тебя отпустят. Совет мой тебе: не иди сломя голову с первой, кто поманит, тем более если у нее деньги. Ну ладно, удачи тебе. — Поднявшись, он похлопал меня по плечу. Из соседнего кабинета вылетела Людмила.
— Кирилл! — бросилась она брату на шею. — Увези меня отсюда. — Испуганно взглянув на меня, она быстро отвела взгляд и сказала в сторону: — Тебя отпустят сейчас. Счастливо.
— И они ушли.
Отпустили меня только в восемь вечера. Теперь, написав настоящую правду, я расписался, забрал свои документы и собрался уходить.
— Подожди, — остановил меня опер с жиденькими усиками. — Увижу тебя в этом районе — крепко пожалеешь. Запомни это.
Куда уж там, запомню на всю жизнь. Я вышел из отделения. Что это за район, где я, я понятия не имел.
