Я лишь усмехнулся.
— Пошли. — Положив ладонь мне на плечо, он повел меня в комнату.
Наутро, попросив у Леночки тональный крем и пудру, насколько возможно спрятав синяки, надев темные очки Влада и плащ, я вышел из дому и, полный решимости, направился к Морозову. Зачем? Я был уверен, что Морозов поможет, посоветует… простит. В конце концов, я рассчитывал эти дни пожить у него. На мой взгляд, все должно было получиться. Морозов добрый, мудрый, он не может меня не простить. Он все поймет и… обязательно поможет. Я знал, что еще одной такой издевательской ночи не выдержу.
Уже выходя из метро, я лихорадочно соображал, что скажу ему, набрав номер его квартиры, — что я скажу ему в домофон? Ведь пошлет, непременно пошлет.
Страхи мои разрешились сами собой: домофон оказался сломан, дверь подъезда нараспашку. Это придало мне уверенности. Я решительно поднялся на пятый этаж, решительно подошел к двери и решительно вдавил кнопку звонка.
Робкий женский голос:
— Кто там?
— Я бы хотел увидеть Михаила.
— А он здесь не живет.
— Как не живет? Это квартира Морозовых?
— Да.
— Я из собеса, — повинуясь какому-то инстинкту, выпалил я.
Пауза, щелчок замка, дверь открылась. На пороге стояла мама Михаила Морозова в коричневом драповом пальто и зеленой вязаной беретке.
— Ой, — воскликнула она, увидев меня, и хотела закрыть дверь.
— Извините, — взмолился я, вцепившись в ручку, — мне очень нужен Михаил, понимаете — очень.
— Я сейчас закричу. А! — слабо закричала она.
— Милиция! Убивают! — услышал я за спиной — кричала женщина-соседка. Немедленно я ринулся вниз по лестнице.
Со двора я выходил скоро, не оглядываясь, мысленно твердя: быстрее, быстрее, быстрее. Оказавшись на улице, я сломя голову побежал к трамваю. Двери закрылись, я прошел в салон и опустился на сиденье. Вот и сходил к Морозову.
Так я проехал две остановки; куда я ехал, сколько бы еще проехал — да какая, к чертям собачьим, разница; в моей голове была сейчас такая канитель — жуть! Так что все эти идиотские вопросы: куда? зачем?.. Маша… черт возьми, Маша, жена Морозова! На противоположной остановке в ожидании трамвая стояла Маша, рядом Женечка, держа маму за руку.
Вскочив, я больно стукнулся головой о поручень; то и дело оборачиваясь, словно отвернись я на миг — и они исчезнут, я стоял возле двери и подгонял этот чертов трамвай — когда же он наконец доползет до остановки. Черт! А вон и их трамвай подходит. Ну ползи же скорее, давай открывай двери, ну же, ну… Я почти вывалился из трамвая, споткнулся, коленом об асфальт, плевать! — быстрее. Маша уже пропустила Женечку вперед и сама ступила на подножку трамвая.
— Ма-а-ша!! — завопил я. Метров десять же еще бежать. Обернулась! — Задержи трамвай! — орал я, хромая во все лопатки.
— Дъясте, — кивнула мне Женечка, при маме она не позволяла себе фамильярностей.
— Привет, — выдохнул я в салоне, согнувшись пополам, одной рукой держась за поручень, другой — за ушибленное колено. Что ни говори, встреча получилась эффектная. Маша не на шутку перепугалась, увидев мою побитую рожу и колено, сочившееся кровью сквозь рваную дыру на джинсах. Ко всему прочему, с минуту я приводил свое дыхание в норму, замерев в дурацкой скрюченной позе. Наконец я отдышался, выпрямился, улыбнулся и поздоровался.
— С вами все в порядке? — все еще испуганно глядя на меня, спросила Маша.
— Почти… да, — ответил я. — Маша, вы меня извините. — Я решил не тянуть. — Маша, мне очень нужен Михаил. Я только что был у него дома, мама его сказала, что он там не живет.
— Да, мы сняли квартиру.
— Точно, он же мне говорил, что снял квартиру, как же я… это… — вспомнив, произнес я. — Он же говорил… — повторил я чуть слышно.
— А что случилось?
— Ничего не случилось, мне просто срочно нужно его увидеть. — Ну разве после таких слов можно поверить, что ничего не случилось?
— Максим, он сейчас дома… Все же… ничего серьезного?
— Маша, я вас прошу, мне нужно его увидеть, — повторил я.
— Хорошо. — Она объяснила, где находится их новая квартира. Я поблагодарил ее и вышел на следующей остановке.
Представляю, что подумает теперь эта милая женщина. Конечная кретин и истеричка. Наверняка Маша будет теперь весь день как на иголках, гадая, что случилось и как это касается ее Миши. Но мне сейчас было не до нее.
