— Я только…
— Я, я, я… — передразнил Кандолин.
— Ах, добрый…
— Я уже сказал — никаких «добрых»!
— Я…
— Я! — рявкнул Кандолин.
Харьюнпяа встал. Кауранен подошел к нему и предостерегающе поднял руку.
— Оставь! — буркнул он. — Кандолин блефует. Он знает, что делает…
— Вернемся к стрелявшему, — сказал Кандолин, и теперь голос у него был обычный, пожалуй, даже с мягкими нотками. — Если не ты, то кто же это был?
— Я не знаю.
— А я знаю, что ты знаешь. Почему ты не говоришь? Что ты выигрываешь тем, что скрываешь виноватых?
— Я не…
— Знаешь ты! Подумай. Стреляли в твоего брата. А ты не хочешь, чтобы преступник получил по заслугам. Над тобой скоро все цыгане станут смеяться. Ты не мужчина, ты жалкий тип…
— Не надо…
— Конечно. Речь ведь не только о твоем брате. Убит человек. Понимаешь?
— Понимаю.
— Тогда рассказывай! Что ты имел против Асикайнена?
— Я уже говорил: я его даже не знаю.
— Так кто же это сделал? Может, твой младший брат — Алекси? Как ты полагаешь, не задержать ли мне и его? Каково ему покажется — просидеть в камере семнадцать суток?
— Не надо, добрый господин начальник полиции… Алекси не…
— Тогда думай, что говоришь. И подумай, как все будут над тобой смеяться, если тебя когда-нибудь освободят. Сашка, скажут они, такой трус… Я тебя не уговариваю, ты сам должен сделать выбор… но настоящий цыган не оставил бы этого так, он бы отомстил.
— Добрый…
Сашка стал всхлипывать. За дверью послышалось шуршание одежды, стук упавшего стула.
— Встать! — закричал Кандолин.
— Пожалейте меня, господин начальник!
— Не разыгрывай сцен — не поможет! Нечего тут на меня молиться!
— Не надо, Господи милосердный!
— Встать с колен! Слышишь, ты!
Харьюнпяа взглянул на Онерву. Глаза ее сузились и стали суровыми, нижняя губа едва заметно дрогнула — Харьюнпяа только однажды видел у Онервы такое лицо — когда они были в квартире, где некий директор-распорядитель выстрелил в живот своей любовницы, бывшей на восьмом месяце беременности.
— Блефует он или нет, но заходит слишком далеко! — зарычал Харьюнпяа, однако не успел он сделать и двух шагов, как Нордстрём вскочил и, выставив кулаки, загородил дверь.
— Оставь! — сказал Нордстрём спокойно; это был крупный мужчина, всегда казавшийся вялым. — Кандолин его не тронет. Он притворяется. Если его придется освободить, надо хотя бы припугнуть. И так пристыдить, чтоб он назвал настоящих убийц и привел нас к ним. Цыгане — это же дьяволы, они обязательно отомстят. А может, он проговорится по ошибке.
— Нет, черт побери!..
Кандолин рывком открыл дверь и резко вошел в комнату.
— Отведите его назад в камеру! Ехконен, займись им…
Харьюнпяа увидел Сашку в открытую дверь. Парень стоял на коленях перед обтянутым зеленым дерматином стулом, как перед алтарем, — руки были воздеты к потолку, пальцы скрещены. Кандолин метался по комнате, словно не зная, куда ему деваться. Он снял пиджак, рубашка под мышками и на спине потемнела от пота.
— Черт бы их всех побрал, это же настоящие артисты…
Кандолин сдернул очки. Без них лицо его стало неузнаваемым, странно пустым и маленьким. Растерянно оглядываясь, он заметил стул Кауранена, бросился на него, спрятал лицо в ладони и изо всех сил потер глаза.
— Черт побери! — усмехнулся он вдруг и снова надел очки — теперь это опять был прежний комиссар Туомо Йоханнес Кандолин. — С ними и сам станешь артистом. Такие хитрые. Но и мне тоже палец в рот не клади.
Несколько минут все молчали.
— Что нам с ним делать? — спросил наконец Кандолин, тихо, словно размышляя вслух. — Сегодня кончаются третьи сутки. Надо либо продлить срок задержания, либо освободить его.
— Освободим, — сказала Онерва, не оборачиваясь. — Он не виновен.
— Ого.
— А на каком основании?
— Виновен или невиновен, какая разница, — сказал Харьюнпяа. — Дело в том, что у нас нет таких показаний, которые признал бы суд.
— Не забывайте Эйнара Копонена.
— Он был в стельку пьян, и это всем хорошо известно.
— По-моему, одних только показаний Фейи достаточно для решения о невозможности продлевать арест.
— Минутку. Я полагаю, надо привести сюда и Алекси, чтобы устроить им очную ставку.
— Да Алекси — ненормальный. Кроме того, ему нет еще пятнадцати.
