Когда шайенн произнес эти слова, произошло нечто неслыханное, чего не ожидал никто из присутствующих. Харка, как и другие дети и женщины, внимательно слушал разговор. И хотя рассказ о сером медведе необычайно поразил и взволновал его, он тут же забыл о нем, услышав вопрос Маттотаупы, откуда гости узнали о том, что Сыновья Большой Медведицы — отважные воины и охотники. Все нервы его мгновенно напряглись, как тетива лука. Может быть, Маттотаупа своим вопросом наконец приблизит решение загадки великого чуда, которая так мучила Харку и которую он так страстно, но тайно от всех пытался разгадать?
При словах шайенна о том, что Сыновьям Большой Медведицы открыты великие тайны, Харка почувствовал в себе непреодолимое желание встать и подойти к гостям. Это было бы грубым нарушением всех правил и обычаев. Детям не разрешалось вмешиваться в разговор взрослых, и мужчины увидели бы в его поступке не смелость, а невоспитанность и с позором прогнали бы его прочь. При мысли о таком унижении в присутствии Шонки он задрожал, но все же встал и подошел к очагу, словно повинуясь некой незримой силе.
Маттотаупа с изумлением посмотрел на сына, но пока ничего не сказал. Харка подошел к шайенну, указал на камень в его ожерелье, сиявший, как полуденное солнце, и, глядя ему прямо в глаза цепким взглядом, быстро спросил:
— Тайны? Какие? Эти?
— А… Ты имеешь в виду этот камень… — тихо ответил немного смутившийся шайенн. — Это… да, это — золото…
— Оно нужно белым людям? Вы хотите искать его в наших охотничьих угодьях и отнять его у нас?
Прежде чем Маттотаупа успел поставить сына на место, вмешался белый человек, слова которого перевел шайенн.
— Мальчик, — сказал он очень серьезно, — мы ничего не хотим у вас отнимать. Смотри! — Он достал два мешочка, развязал их и, зачерпнув пригоршню блестящих монет, которых Сыновья Большой Медведицы еще никогда не видели, медленно, сквозь пальцы высыпал их обратно. — Смотри! Это золото и серебро! Для своих скромных желаний я — богатый человек, у меня довольно золота, и мне нет нужды никого обижать и обкрадывать. Я хочу только одного — рисовать картины, потому что я сам заколдован. Но ты прав, дитя мое, и опасения твои не напрасны: иметь такие тайны опасно. Слишком много на свете грабителей и воров! Лучше всего молчать о таких тайнах и хранить их от чужих глаз и ушей!
Харка поблагодарил его и вновь отошел в глубину вигвама.
— Хау! — сказал Маттотаупа. — Это верно, и я вижу, что мой бледнолицый брат — честный человек. Я добуду медведя, и ты нарисуешь меня на священной коже. Завтра мы примемся за дело.
Утром, еще засветло, все в вигваме вождя были на ногах. Поскольку охотники решили взять с собой лишь самый необходимый запас еды, Маттотаупа устроил гостям обильный завтрак. Далеко Летающая Птица Желтая Борода думал, что они сразу после этого отправятся в путь, но он ошибся. Вождь сначала приказал Старой Антилопе созвать воинов, чтобы вместе с ними исполнить Танец Медведя и тем самым совершить заклинание духа медведя. Старая Антилопа с сомнением отнесся к этой затее, сославшись на то, что в стойбище нет Хавандшиты, а перед такой опасной охотой было бы лучше, если бы шаман сам поговорил с духом медведя. Но Маттотаупа, охваченный охотничьим азартом, не желал ничего слышать. Надев шкуру серого медведя, хранившуюся в его вигваме, он вместе с двадцатью воинами начал танец-заклинание. Мужчины ходили по кругу на площади, неуклюжими и в то же время ловкими движениями изображая медведя, ревели и рычали по-медвежьи. Все обитатели вигвамов вышли на площадь посмотреть на танец.
Харка держался немного в стороне и наблюдал за Желтой Бородой. Тот достал из сумки что-то похожее на кусок белой кожи и принялся чертить на нем своим священным жезлом. Поймав на себе внимательный взгляд Харки, он жестом подозвал его к себе, показал ему рисунок и попросил Длинное Копье перевести его слова:
— Смотри! Вот так получается картина. Это всего лишь картина, такая же, как те, что вы рисуете синей, красной и желтой красками на ваших бизоньих шкурах.
Харка внимательно изучил рисунок.
