– Спит, – сказал он, имея в виду Илву, и кивнул в сторону имперского галеона: – Они не отправятся в погоню?
– Якорь собран, они уже идут за нами, – проворчал капитан, разглядывая галеон в подзорную трубу.
Суль несла нас к выходу из залива. На противоположном горному берегу мысе стоял маяк, над которым кружила стая гарпий. Галеон медленно разворачивался, паруса на его мачтах наполнялись ветром.
– Не догонят? – спросил Олег, выбивая пепел из трубки в океан.
– Нет, – ответил Берингар.
От галеона отделился снаряд и по дуге полетел к «Водомерке». Захотелось пригнуть голову, спрятаться в трюме, хотя я понимал – если небольшую шхуну накроет выстрелом – от нашего корабля останутся одни щепки. Пущенный с галеона бочонок упал в метрах пятидесяти от нас, расколовшись на доски и несколько металлических обручей. Брызнули мелкие камни, которыми он был наполнен.
– Пристрелочный, – пояснил Берингар. – Дети троллей стреляют прямо в порту. Начхать им на законы. Идем прежним курсом! – прокричал он команде и зло добавил что-то по-саргарски, сплевывая за борт.
Галеон скользил на полозьях по льду вдоль Суль, увеличивая свою скорость. «Водомерка», как бы ни бахвалился ее капитан, проигрывала в скорости боевому кораблю – расстояние между нами и галеоном уменьшалось.
– Ничего, – прошипел Берингар сквозь зубы. – Выйдем из залива, по льду уйдем. Я знаю их капитана – редкая сволочь, но действует строго, как на учениях, второй выстрел носовой катапульты тоже будет пристрелочным.
Галеон приблизился, и теперь я услышал негромкий щелчок их катапульты. На этот раз бочонок разорвался впереди по курсу нашего корабля. Берингар снова выругался и начал считать себе под нос.
– Сможешь достать их отсюда? – спросил я у Олега.
Тот отрицательно покачал головой. На палубу выбрался Ежик, и мой друг потащил его обратно в каюту. Мы приближались к выходу из залива, минуя большую прорубь, огражденную флажками с изображенной гарпией – капитан рыболовного баркаса ловил рыбу у самой разрешенной границы.
– Тридцать! Право руля! – закричал Берингар.
Шхуна накренилась, Олега и Ежика бросило к фальшборту. На «Непобедимом» снова щелкнула катапульта, в небо взмыл очередной бочонок.
– Боевой заряд! – прокричал Берингар. – Черная кровь!
Мы смотрели за приближающейся смертью, и мне казалось – до дрожащих ног и испарины на лбу, – что наша шхуна уходит из-под обстрела недопустимо медленно и что нас сейчас накроет огнем. Но галеон промахнулся. Бочонок упал у самого края полыньи и взорвался огненными брызгами, заливая лед горящей смесью. Черная кровь сползла в полынью, продолжая гореть под водой. Поверхность шла пузырями.
– Лево руля! – закричал Берингар.
Олег втолкнул Ежика в каюту, захлопнул за ним дверь, и в это время шхуна вновь зашаталась. Рев, рокочущий, словно при землетрясении, или схождении лавины, сотряс океан. По льду пробежала трещина, одна, вторая, лед у полыньи вздулся огромным пузырем и лопнул, разлетевшись осколками. Глыбы с оглушающим треском наползали друг на друга. Вода выплеснулась из образовавшейся промоины, подхватила нашу шхуну высокой волной. На поверхности показалась голова змеи, размерами больше, чем галеон. Похожая на огромную скалу, заросшую водорослями, покрытую корнксами и ракушками, она все выше и выше поднималась в небо на длинном теле. Со змеи стекала вода вместе с потоками черной крови и горящими водопадами устремлялась вниз.
Мы что-то кричали друг другу, но в царящем грохоте ничего не было слышно. Потом змея замотала головой, пытаясь стряхнуть горящую смесь, раскрыла пасть, заревела и упала, ломая лед в заливе. Нам повезло, что первой волной «Водомерку» отнесло далеко от места появления чудовища, наверное, поэтому мы выжили. Даже особо не пострадали – шхуну вынесло на свободное пространство, и она, встав на лыжи, лишь оцарапала борта о торосы. Основная часть залива превратилась в кашу из льдин и воды. Суль, смешиваясь с океаном, закручивалась в ледяной круговерти. Галеону повезло меньше, чем нам, – его выбросило на берег, пробивая борта, ломая мачты, и оставило лежать на боку.
